"Дмитрий Биленкин. Десант на Меркурий" - читать интересную книгу автора

посреди голубых факелов, и перед ним раздвигался проход.
- Теперь, - подытожил Шумерин, - самое лучшее для нас - закрыть глаза и
не открывать их до ракеты, что бы ни творилось вокруг.
* * *
По настоянию Шумерина иллюминатор был зашторен. Посреди уютного мирка,
образованного четырьмя стенами, на столе пускал струйки пара кофейник.
Шумерин то вставал, то садился, отхлебывая кофе, обжигался, не глядя,
ставил чашку обратно (вокруг уже образовалась лужица) и снова тянулся к
кофе.
- Нет, Яша, ты скажи прямо: мы... здоровы? Полынов неторопливо
размешивал сахар, медлительно набирал в ложечку кофе, осторожно дул на нее,
сливал обратно, не попробовав. Шумерин невольно следил за движениями
психолога. Его руки, которые беспокойно рыскали по столу, хватая то солонку,
то ложечку, легли, наконец, спокойно.
- Так-то лучше, - удовлетворенно кивнул Полынов, отодвигая чашку. - Что
ж, я отвечу прямо: вы оба совершенно здоровы.
- Почему ты так уверен? - сказал угрюмо молчавший Ба-аде. Он методично
пил кофе, чашку за чашкой, не замечая ни количества выпитого, ни кофейной
гущи.
- Во-первых, я не случайно настоял на проверке вашего здоровья перед
отправлением в экспедицию. Немножко была повышена нервная возбудимость - и
только. Сие вполне объясняется необычностью обстановки и неожиданным
появлением вала.
- Какого вала? - не сразу понял Бааде.
- Того самого, который потом испарился.
- Ага! Я успел позабыть о нем.
- Напрасно. Во-вторых, моя убежденность основывается на том, что в ваше
отсутствие я проверил и свое состояние.
- Как? - опешил Шумерин. - Ты тоже усомнился...
- Ни в чем я не усомнился, но порядок обязателен для всех. Наконец,
третье, самое главное: все это был мираж, обыкновенный мираж.
- Я ждал, что ты скажешь именно это, - с неожиданным спокойствием
заметил Шумерин. - Но, пожалуйста, не надо успокоительных пилюль. Скажи
правду.
- Правду?! - Полынов не смог скрыть изумления. Но он тотчас овладел
собой. - Хорошо, давай разберемся. Я не понял тебя.
- А я тебя.
- Все, что я говорил, - правда.
- А вал?
- Что вал?
- Ты считаешь его миражем?
- Да.
- Но показания приборов... Полынов опустил взгляд.
- Ладно, - глухо сказал он. - Я виноват, вот моя голова, рубите.
Никаких показаний не было. Я скрыл это. Иначе мне трудно было бы разобраться
в состоянии вашей психики, картину осложнили бы сильные эмоции. А мне надо
было знать точно - галлюцинация это или мираж.
Бааде неожиданно махнул рукой - мол, все равно безнадежно, не
разберетесь - и поудобней устроился в кресле. Непредвиденным последствием
этого жеста было то, что и капитан и психолог рассмеялись. И всем как-то