"Статьи 2008-09 гг. на "Рабкор. ру" (v.1.9)" - читать интересную книгу автора (Колташов Василий Георгиевич)

20.09.2008 - Тень Джона Кейнса

Джон Мейнард Кейнс родился в 1883 году в Великобритании. Отец его преподавал экономику в Кембриджском университете. Сын пошел по его стопам. Закончив Кембридж, молодой Кейнс начал свою карьеру в Департаменте по делам Индии, в Королевской комиссии по индийским финансам и валюте. К началу кризиса 1929-1933 годов Кейнс уже написал несколько работ, но именно мировая «великая депрессия» открыла его идеям путь к практике.

Кейнс выступал за поддержание твердых валютных курсов и стимулирование производства за счет повышения платежеспособного спроса. Это было неотделимо от активного вмешательства государства в экономику. На основе взглядов ученого возникла целая кейнсианская школа, приобретшая наибольшее влияние уже после смерти ее основателя (1946).

Незадолго до окончания Второй мировой войны первые члены ООН договорились в Бреттон-Вудсе (США) об урегулировании глобальной валютной системы. Доллар наравне с золотом стал использоваться в качестве мировой резервной валюты (1 доллар был приравнен к 888,671 мг золота). Вслед за кризисом 1948-1949 годов началось быстрое развитие хозяйства Западной Европы. На старый континент устремились монополии из США.

1949-1968 годы оказалось благодатным временем для опиравшегося на твердые валютные курсы индустриального роста США, Японии и Западной Европы. Промышленное производство росло невиданными темпами. Поднимались зарплаты, модернизированная система образования давала массу специалистов. Поддерживались сбалансированные отношения между производством и потреблением. Главные производители, наемные работники, являлись в экономике и основными потребителями. Кейнсианские идеи регулирования торжествовали. Стимулирование платежеспособного спроса работников влекло за собой повышение национального производства.

Вопреки уверенному взгляду в будущее 1950-х годов, кейнсианская экономика оказалась в кризисе. В первую очередь, проявился этот кризис в финансовой сфере. Пущенная в оборотмасса долларов во много раз превосходила золотой резерв США. Одно за другим государства отказывались от золотого стандарта, отвязывали свои валюты от доллара, переходя к плавающему курсу. Затем пришла волна четырех общехозяйственных кризисов, накрывшая мир с 1969 по 1982 год. Кейнсианские методики с «железной гарантией» перестали давать предполагаемый результат. С 1980-х годов пришло время неолиберализма, подошедшее к концу лишь в 2008 году.

Стимулирование производства за счет поддержания растущего спроса хорошо работало в относительно замкнутых национальных экономиках при условии стабильного получения дешевого сырья из колоний. Добившись независимости, страны хозяйственной периферии начали создавать собственную индустрию. Связь их с бывшими метрополиями нарушилась или изменилась. Новые государства продолжали поставлять сырье (становившееся нередко дороже), но часть внутреннего спроса на промышленные товары они стали удовлетворять самостоятельно либо за счет товаров из таких же стран, нередко из СССР. Росло и международное разделение труда.

Государственная политика монетарного подержания роста спроса в «старых индустриальных странах» оборачивалась повышением инфляции и бюджетных дефицитов. Норма прибыли в компаниях снижалась, налоговое бремя казалось все тяжелее. Перенакопленные капиталы некуда было инвестировать: рабочая сила в Западной Европе и Северной Америке была дорогой, а потребительский рынок - насыщен. Борьба колоний и экономическая политика новых наций также не благоприятствовали росту экономик «первого мира». Поднимая покупательную способность потребителей, правительства стран центра поддерживали производство не только у себя. Принятая капиталом от безысходности, кейнсианская политика становилась обузой.

Рост доходов населения не стимулировал повышение национального производства, а наоборот, обесценивал национальные валюты. Кризис мировой валютно-финансовой системы 1960-х годов перешел в общеэкономическую дестабилизацию 1970-х годов. Еще более осложнил ситуацию резкий рост цен на нефть в 1973 году. Производство в «первом мире» падало, росла безработица, деньги стремительно обесценивались. Неудивительно, что кейнсианские методы подверглись жесткой критике экономистов, во главе которых оказался американец Милтон Фридман, один из основоположников неолиберализма. На смену потерявшему эффективность кейнсианству пришел монетаризм.

Безысходность кейнсианства для 1949-1968 годов состояла в том, что европейские и американские рабочие стали основными потребителями на рынке. Они не только производили большую часть промышленных товаров в мире, но и были их покупателями. Большой интерес США в послевоенном оживлении экономики Европы состоял не столько в страхе перед коммунизмом, сколько в необходимости открытия новых рынков. С «красной угрозой» в Европе вполне справлялись умеренные правительства за счет сотрудничества самих компартий, отнюдь не стремившихся к взятию власти в благоприятных условиях, а ориентировавшихся на укрепление демократии.

Капитализм нашел выход из кризиса 1970-х годов, который советские идеологи называли «третьим этапом общего кризиса капитализма»: вместо четвертого этапа общего кризиса капитализма наступила его продолжительная стабилизация. Механическая арифметика не сработала, капитализм изменил модель и продолжил развитие. Доминировавшие в 1950-1960-х годах идеи Кейнса понемногу трансформировались в тень, а потом и вышли из употребления. За тридцать лет неолиберализма сырьевая периферия мира превратилась в индустриальную, а сотни миллионов сельских жителей - в промышленных рабочих, бесправных и низкооплачиваемых.

Корпорации закрывали фабрики в «первом мире» и открывали их в новых индустриальных странах, бывших колониях, так и не сумевших порвать с зависимостью от мировых монополий. Правительства суверенных государств «третьего мира» изо всех сил помогали капиталу получать огромные прибыли за счет сверхэксплуатации рабочих периферии. Обилие дешевой рабочей силы создавало иллюзию бесконечности подъема. Однако неолиберальная экономика имела ахиллесову пяту: ее слабым местом были потребители производимых товаров. Ими оставались большей частью трудящиеся США, ЕС и ряда других «развитых стран». 40 % потребления приходилось на США.

Избыток капиталов позволял поддерживать потребление в «первом мире» за счет дешевых кредитов, но этот ресурс в 2007-2008 годах подошел к концу. На планете разразился хозяйственный кризис. Ускорилась инфляция, началось снижение спроса, фондовые рынки планеты обвалились. Лопнули крупнейшие американские банки. От США к другим странам кризис стал быстро распространяться, поражая новые секторы экономики.

По мере приближения мирового кризиса, тень Джона Кейнса все чаще стала возникать в среде умеренных левых. Апелляция к ней выглядела вполне логичной. Кризис убивал кредитное поддержание потребления в «старых индустриальных странах». Он же напоминал прописную истину, что основными потребителями теперь являются рабочие во всем мире. В перспективе зарплаты на планете должны были прийти к некоторому общему уровню. Уже в последние предкризисные годы они росли для специалистов на периферии и снижались в центре. В «третьем мире» ощущался дефицит качественных кадров, в Европе и Северной Америки наблюдался их избыток. Жесткие границы локализованных рынков труда вступали в противоречие с задачами хозяйственного развития мира.

Грянул кризис неолиберализма. Что лучше кейнсианства подходило для такой ситуации? Вывод казался простым: для устойчивого экономического роста, без всякой перетряски капитализма необходимым оказывалось стимулирование спроса. Провести реформы - и горизонты нового процветания окажутся впереди, вот какой делался вывод. В действительности, не подходило ничего из имеющегося арсенала буржуазных мер. Не подходило и «могущественное» кейнсианства. Тень Кейнса призывали напрасно. В современной экономике не существовало колоний, они стали промышленной периферией, формально независимой политически.

В 1950-1960-е годы корпорации могли жертвовать частью прибыли через налоги и растущие зарплаты. Потери покрывались за счет сырьевых ресурсов колоний и жестокой эксплуатации местного населения, с опорой на военное насилие. Доходность компаний росла в результате поднимающегося спроса. Государства Запада размещали крупные промышленные заказы, выплачивали относительно высокие пенсии и пособия. С 1982 по 2008 год корпорации сделали все возможное, чтобы снять с себя ярмо кейнсианского реформизма. Социальные расходы в «первом мире» сокращались, трудовое законодательство ухудшалось.

Убедить капитал вновь взвалить на себя бремя уступок, немыслимо. То, что кажется умеренным левым приятным изобретением, не подходит корпорациям. Кейнсианский мир остается наивной надеждой. Реальность уже вырисовывает противостояние империалистических блоков. На планете усиливается борьба за рынки дешевого производства и выгодного сбыта. Возросшее международное разделение труда также не оставляет места для эффективного применения кейнсианских стратегий в рамках отдельных экономик.

Кейнсианские методы смягчения кризиса могут дать результат. Но правящие верхи не желают о них вспоминать. Они тридцать лет последовательно демонтировали социальные завоевания трудящихся. Бессмысленно ожидать, что кризис (значение которого едва ли пока осознается) принудит буржуазию к обратным действиям.

Миллионы трудящихся еще не разобрались в происходящем. Тень кейнсианства привлекает лишь умеренных мечтателей. Логика глобального кризиса продолжает обваливать мировую экономику. Для возобновления хозяйственного роста потребуется новая технологическая основа. Все уступки, которые рабочие смогут получить в условиях единой мировой фабрики, возможны лишь в результате борьбы, а никак не вследствие осознания верхами совершившихся в период финансовой глобализации перемен. Вывод для масс не в ожидании нового кейнсианства. Он - в классовой борьбе.