"Дмитрий Биленкин. Чужие глаза" - читать интересную книгу автора

Отделенные многими десятками километров, мы с трепетом смотрели на эти
самые двери, понимая, что они значат.
- Оркестр, туш! - не совсем удачно выкрикнула Ирина.
Казалось, Зибелла ничего не слышал. Он возвышался над экраном, по
которому двигалось маленькое, несуразное, разумное существо, и лицо у
капитана было такое, словно он хотел прижать чужеземца к своей широкой
груди.
Но едва утихли первые восторги, как мы стали замечать необъяснимые
факты.


Животное рванулось, когда до него осталось шага три, и, семеня на
коротких, как колышки, ножках, понеслось по прямой. Но на пути у него была
Ирина. Она вытянула ногу наперерез мчащейся бочкообразной туше. Рога
животного звякнули о металл. Оно пискнуло и метнулось вправо.
Все было как обычно. За небольшим исключением все животные подпускали
нас и затем спасались бегством, не замечая при этом даже самых явных
препятствий. Можно было твердо сказать, что они слышат звук шагов, но нас
они не видят. Как, впрочем, и все остальное. Безглазая, словно в пещерах,
жизнь.
Да тут и были самые настоящие пещеры! Пещеры мрака. Наблюдая сверху, мы
так привыкли, что над планетой светит солнце - наше радарное солнце, что
темнота внизу подействовала угнетающе. Темнота и связанные с ней мысли.
Растения здесь не тянулись вверх, как на Земле, а жались к почве.
Обесцвеченные рыхлые пластины листьев стлались ярусами, и чем выше, тем
тоньше и шире были эти мертвенные грибовидные пластины. С них капала,
свисала зеленовато-желтая, омерзительная слизь, точно вся растительность
страдала насморком. Смотреть под ноги было противно, но и небо не радовало
- там, в кромешной темноте, перепархивали какие-то блеклые тряпки:
здешние, так сказать, птицы. Нет, человеку тут явно было не место.
Двигаясь за остальными, я малодушно благодарил судьбу, что я здесь
всего лишь недолгий гость. Открыл и разведал - вот вся наша забота. А
кому-нибудь придется здесь жить. Потому что планета потребует
стационарного наблюдения. Это годы одиночества и мрака, долгие и тоскливые
годы, о которых лучше не думать, даже если они выпали не тебе, а другому.
Постыдное чувство, но, продираясь во мраке среди осклизлых зарослей, я
радовался, что у меня есть "обратный билет".
К хижинам мы подходили не таясь, поскольку тут не было глаз, которые бы
заметили свет наших прожекторов. Нас мог выдать только звук, но мы не
собирались приближаться вплотную.
И все же по чисто земной привычке мы залегли в "кустах", то есть в
ноздреватых, как сыр, пластинах какого-то местного растения. Смешно, если
вдуматься, но нам было не до смеха. Вот уже сколько времени мы старались
понять, как может существовать этот слепой мир, - и безуспешно.
В том, что он слеп, мы уже не сомневались. Ни животные, ни обитатели
хижин не обладали дальновидением. У них не было глаз, и это понятно. Но у
них не было и органов, которые бы восполняли отсутствие глаз! Органов,
которые позволяли бы замечать далекие предметы подобно тому, как это
делает хотя бы летучая мышь. Слух? Он был развит не лучше, чем у нас.
Обоняние? На уровне собаки. Какое-то неведомое нам шестое, седьмое,