"Дмитрий Биленкин. Сила сильных" - читать интересную книгу автора

поисках другого выхода.
- Другого выхода нет. Всюду камень и газ, я предупреждал.
- Путь назад?
- Перекрыт. Люди и киберы, движение медленное и обшаривающее. Будут
здесь через десять - двенадцать минут.
- Ясно, - Антон повернулся к друзьям. - Решение?
Их мысли и чувства сомкнулись. Ни слова, ни понятия не участвовали в
сомышлении, только образы, которые обнимали собой все. Они озарялись,
множились, гасли с быстротой ветвящихся молний, в них была собственная
мысль Антона и мысль других, взаимная на них рефлексия и рефлексия
рефлексий; так образы приобретали понятийную глубину, многовариантность,
сцеплялись, достраивались, уничтожали в себе самих лишнее и ошибочное,
охватывали все - прошлое, настоящее, вероятностное будущее, возможное и
невозможное, надежное и гадательное, желанное и губительное. И кто-то, не
бывший отдельно Антоном или кем-то еще, управлял всем, гармонизировал все
хаотичное, противоречивое, следил, чтобы эта общая, мятущаяся постройка не
разваливалась, росла, твердела логической соразмерностью всех частей.
Минуту-другую длилась эта отключенность от внешнего мира, который точно
плавился, преобразовывался в слитном мышлении всех четверых, и когда эти
секунды прошли, всем стало ясно, на чьи плечи должна лечь тяжесть
осуществления трудного и рискованного, но единственно возможного теперь
замысла.
- Киб, - звонко скомандовал Антон. - Всех, кроме меня, спрятать в
расщелине, скальном кармане, тотчас вернуться! Скорость максимальная.
Подхватив пленных, все облепили кибера, тот коконом растянул вокруг
людей мерцающее силовое поле, встряхнулся, как конь, проверяя надежность
захвата, и вместе с ношей взмыл над сизой слоистостью обиталища тех, кто
нашел в ней свою последнюю истину и свой последний покой. Антон проводил
кибера долгим взглядом. "Конек-Горбунок! - подумал он с внезапной и
горькой нежностью. - Конек-Горбунок, вот кто ты такой!"
Он сел на заскрипевший под ним щебень. Теперь и, может быть, навсегда
он остался один. Голова, как это бывает после сомышления, томяще
кружилась, тянуло прилечь, отдохнуть. Перед глазами стлалась ровная в
своей сизой неподвижности поверхность так и неразгаданного "Моря Нирваны".
Спокойствие было вокруг, невозмутимость отстойника той канализационной
сети, куда с поверхности Авалона смывало всех отчаявшихся искателей
правды, всех изнемогших в борьбе каждого с каждым, быть может, самых
искренних среди мудрствующих приверженцев былого фундаментализма, - для
других было достаточно плебейских наркотиков и галлюциногенов.
И все же покой этой могилы внушал большее уважение, чем роскошь всех
дворцов Авалона. Но истина...
Что, если все не так просто? Путь в себя не менее важен, труден и
бесконечен, чем путь вовне, и сколь многое он уже дал человеку! Все
странно в этом озере, и, быть может, там, среди этих тошнотворных тел,
среди раскрывающих глаза мертвяков...
Нет. Не может быть истины вне красоты и нет спасения в дороге, которая
уводит человека от остальных.
А на загадку нет времени.
Ни на что больше нет времени.
Текли минуты - последние. О себе Антон не думал, нельзя было думать. Он