"Дмитрий Биленкин. Сила сильных" - читать интересную книгу автора

Звезды мерцали уже не так пушисто и ярко, когда Юл закончил свой бег.
Он лег и, вытянув руки, припал к шершавой земле, к ее влажным от росы
листьям и цепким корням. Близился день охоты, его день. Он уже давно
ощущал близость друзей, знал, что за эти дни они успели собраться вместе и
думают, как ему помочь, однако не спешил войти с ними в контакт. Но
наступало время борьбы и, быть может, прощания, другой минуты уже не
будет. Сомкнув веки, Юл позвал всех. И сразу стало тепло, как от огня,
близко-близко он увидел всех троих - готового все сокрушить и терзающегося
своим бессилием Антона Полынова, невозмутимого - только лицо потемнело -
Лю Банга, Уму, чьи брови сошлись в полоску, а глаза, казалось, могли
прожечь любую преграду. Но все тотчас переменилось, когда он вошел в их
круг, - спокойствие, нежность, поддержка, ничего другого не стало в их
лицах. Мысли и чувства всех четверых смешались.
Теперь они вполне понимали его, понимали, что такое для него лес и
охота, что дано ему и не дано им, как не дано никому, чьи предки не
обитали в джунглях, а затем не осваивали дебри ригелианских планет. Вот и
хорошо, не надо больше об этом. Пусть кто угодно полагается на расчет и
машинную логику, мир слишком велик и непознан, грозен своей
непредсказуемостью и этим же глубок, чудесен, спасителен. Но... Никаких
"но". Сейчас, скоро, очень скоро я уйду от вас в свое далекое прошлое, где
жизнь и смерть так близки и неразделимы, что в этом свобода и
беспечальность. Не старайтесь меня спасти и не горюйте, жизнь - только
вылетевшее изо рта дыхание, эта легкость сейчас во мне, и я, еще не знаю
как, ею воспользуюсь. А если... Тогда заслонитесь, мы слишком крепко
связаны, вас может опалить и сжечь. Знаем, Юл. Мы верим и не прощаемся, но
ты позовешь нас, если что. Вот и хорошо. Ума, возьми свой иллир, спой
что-нибудь напоследок о бесконечных превращениях жизни, о звездах, которые
всегда будут, о душах усопших, о траве, которая разгладится у меня под
ногами, о деревьях, которые укроют меня, о зверях и птицах, которые сейчас
спят, но проснутся и помогут мне.
И Ума кивнула. Она поняла, все поняли. Мы не расстанемся, Юл, мы
никогда не расстанемся...
Когда иллир умолк, небо уже потеряло свой серебристый блеск. Все еще
спало вокруг. Юл повернулся на бок, поджал ноги и задремал в лесу, как
ребенок в чреве матери.
Он проснулся, когда отпущенные для сна минуты истекли. Альцион еще не
взошел, но будто тронутое изморозью небо уже побелело над головой.
Близился час охоты. Юл выдрал пук режущей травы и полоснул ею по ногам с
тем расчетом, чтобы потекла кровь, но чтобы порезы не мешали бегу. След
должен быть, иначе преследователи насторожатся.
Сделав это. Юл припустил рысцой. Кое-где он петлял и запутывая следы,
не потому, что надеялся обмануть, а потому, что от него, конечно, ждали
хитростей и уловок. Так он добрался до мест, где деревья росли погуще и
где, наверное, его станут искать в первую очередь. Поиграйте, поиграйте,
звал его извилистый след. Позабавьтесь упорным мальчишкой, который тем не
менее слабо искушен в древнем искусстве обмана, ибо сам никогда не
охотился, а уж быть дичью ему и не снилось.
На мгновение в его душе взметнулась дикая ярость. Ведь они охотятся на
человека, на человека!
Да, и, очевидно, находят в этом утонченное наслаждение. Не Достоевский