"Дмитрий Биленкин. Город и волк (Авт.сб. "Сила сильных")" - читать интересную книгу автора

однако, гораздо сложней. Волку не были свойственны формализованные
логические построения. Отчасти их заменяли сцепления образов, чей ход был
непостижим для человека. Тем не менее Волк имел собственное представление
даже о космосе, ибо люди много говорили о нем, а он жадно впитывал все их
суждения. Образ космоса, сложившийся в его сознании, был весьма далек от
реального, и все же он не был абсурден. И сейчас Волк мысленно обращался к
нему. Никогда еще ни один запах не казался ему столь странным. Верней, не
совсем так. Странным его делало объяснение человека. Человек дал источнику
запаха точное название, смысл которого Волку был ясен: песок. Но запах,
который источала песчинка, противоречил определению. Будь на месте Волка
человек и обладай он нюхом волка, такой человек легко примирил бы
противоречие, связав свойства конкретного со свойством такой абстракции,
как "иная планета". Но подобное примирение - действительное или мнимое -
было для Волка недостижимым, и он не мог избавиться от недоумения.
Он даже засопел, забыв, что транслятор немедленно переведет звуки в
возглас "Ну и ну!".
Слова отрезвили его и напомнили, что пора двигаться. Все же он еще
поводил носом вокруг источника проклятого запаха. Если бы его спросили,
что его так волнует, он вряд ли смог бы объяснить. Любопытство и
любознательность свойственны животным не меньше, чем человеку. Загадочное
привлекает, потому что непонятно его значение, неясно, что оно сулит -
хорошее или дурное. А знать это необходимо всякому живому существу. Здесь
инстинкт преодолевает страх, внушаемый неизвестным. Любопытство Волка
также было окрашено беспокойством. Всегда лучше предположить, что
загадочное - враг. Впрочем, у Волка это ощущение умерялось давней
привычкой к безопасности: с тех пор как человек стал другом, волкам
практически уже ничего не грозило ни в лесу, ни в городе.
Внезапно порыв ветра закружил пыль. Крохотный смерч пронесся перед
носом Волка и умчал источник запаха.
Волк мигом, как это умеют делать только животные, отключился от прежних
размышлений. Раз загадка исчезла, То и думать о ней нечего. Это не было
забывчивостью. Волк никогда ничего не забывал: просто бесполезное не
стоило внимания. А что может быть бесполезней унесенной ветром песчинки?!
Но школа мышления, которую он прошел у человека, наложила на него
неизгладимый отпечаток. Волк знал, что он еще вернется к прерванным
раздумьям.
А сейчас надо было отыскать Сель. Он побежал, держа направление к
востоку от Космической башни. Инстинкт вел его словно по пеленгу.
Разыгрывающийся ветер ерошил шерсть. Всюду зажглись огни; вдоль стен
заскользили стереодинамические картины; вспыхнули цветовые фонтаны; здания
сверкали, как драгоценности, город мягко сиял, лучился, улыбаясь
сомкнувшейся темноте. Здесь, в его сердце, даже ворчание непогоды казалось
исполненным благодушия. Где-то тут недавно проходила Сель, и надо было
лишь отыскать неуловимый, может быть, для ищейки, но не для друга след.
Получасовые розыски наконец привели его к искомым дверям.
Волк и Сель расставались часто, потому что Волк не мог долго жить в
городе, вне стаи, но от этого их дружба не слабела. Сель была
зоопсихологом, но Волк для нее существовал не как объект изучения. Не был
он и домашним зверем вроде собаки, чью привязанность можно завоевать
мимолетной лаской. Сель видела в нем личность столь же глубокую, как и она