"Дмитрий Биленкин. Двое и знак ("Знание - сила", 1985, N 5)" - читать интересную книгу автора

Так ничего похожего: и время не то, и познание как таковое Сашу вроде не
увлекает. Иная у него нацеленность, что-то другое он ищет, ему самому
неясное и то ли существующее, то ли нет.
Абсурд, осадил себя Апеков. И тут же усомнился. Что если перед ним не
юношеские метания, не социальное иждивенчество и не прагматизм крепкого,
себе на уме человека, а нечто иное, чему и названия нет, но ради чего
пытливо осматривают все духовные горизонты мира?
Апеков тряхнул головой, взглянул на Сашу, который небрежно поигрывал
кнутом, и наваждение сгинуло. Все было явно проще: прежде крестьянский сын
обстоятельно, чтобы не прогадать, высматривал на ярмарке конягу. Теперь
значение коняги приобрела профессия, а ярмарка расширилась на все стороны
света. Вот и все, в принципе ничего нового.
- Хорошо, приходи.
Говоря это. Апеков уже не верил в "рисуночки". Он успел пригасить
надежду - и потому, что привык скептицизмом защищаться от разочарований, и
потому, что знал, сколь легко ошибается глаз профана (природа тоже
"рисует", да как!) Но проверка была его долгом, да и Саша заинтересовал,
хотя в манере того держаться было что-то неприятное, Апекова раздражающее.
Он появился чуть свет: Апеков еще не выбрался из палатки, когда
послышалось знакомое шарканье трущихся друг о друга ботфорт.
- Сапоги - это зря, - наскоро собираясь, сказал Апеков. - Под землей
нужны кеды, примерь мои запасные. На!
- Для че? - в обкатанную радио и телевидением Сашину речь впервые
прорвалось инородное слово, точно он сейчас чувствовал себя не на людях, а
дома. - Босиком полезу.
- Ноги поранишь.
Саша только пожал плечами, как бы давая понять, что предстоящее - и его
дело тоже. Вообще в его движениях, голосе проступило что-то хозяйственное,
мужицкое; снаряжение Апекова он осмотрел так, словно брал его на свою
ответственность. Апеков снисходительно подумал, что и сам, верно, прошел
ту же проверку. Ладно, пусть тешится...
От ручья, где стояла палатка, Саша сразу свернул в болотце. Они минут
пять хлюпали по кочкам, затем продирались сквозь кустарник, такой густой,
что можно было идти, лишь пригнувшись к сырой и темной, как в погребе,
земле. Понемногу наметился каменистый подъем. Похожий на лисью нору лаз
открылся взгляду, лишь когда до него осталось два шага. "Вот так, - не без
досады отметил Апеков. - Под боком, а год бы искал - не нашел".
Объятие сырых стен, холодящий ток воздуха, луч фонаря, который как бы с
усилием проталкивал мрак, - все было привычным. Кое-где ход превращался в
подлинный шкуродер. Оставалось надеяться, что сюда некогда вел иной путь;
Апеков удивился, обнаружив в себе эту надежду.
Ход как-то сразу расширился и теперь вилял, пересекаясь с другими столь
же удобными для движения галереями. Саша уверенно игнорировал одни
ответвления и столь же уверенно нырял в другие, по виду иногда тупиковые.
- Ты так все пещеры вокруг деревни облазил?
- Не-е. Только эти.
- Почему именно эти?
- Интересно было.
- В других нет?
- Так те на виду, известные.