"Дмитрий Биленкин. Космический бог" - читать интересную книгу автора

- Мне поручено проинструктировать вас, док, - сказал охранник. - Здесь
ваше помещение. Дверь сюда открывается при слове "аптека", запомните.
Особо ценные лекарства. - Грегори выразительно посмотрел, - в сейфе. Запор
настроен на ваш голос, на слово "сезам", ясно? Дверь вашей камеры отпирает
фраза "добрый вечер"...
- Значит, я могу выходить из тюрьмы?
- Разрешено. Обед с 13:00 до 13:30 в помещении под номером семь.
Завтрак там же в...
- Тоже паролем открывается?
- Нет. В положенное время войдете беспрепятственно. А сейчас к вам
придет...
Грегори покрутил пальцем возле лба.
Не успел Полынов как следует осмотреть свое хозяйство, как послышались
шаркающие шаги и порог больницы переступил хмурый, тощий мужчина в мятом
лабораторном халате, из нагрудного кармана которого торчала
отвертка-тестер. В открывшемся просвете двери Полынов заметил удаляющуюся
фигуру Грегори. Охранник громко напевал:

Далекий свет, далекий свет, далекий свет
Горящих сел - и звезд.
Залей вином, залей вином, залей вином
Горящий свет далеких сел - и звезд.

Вошедший сосредоточенно посмотрел на Полынова, мрачно сказал: "Так!" -
но остался стоять, поблескивая стеклами очков. Глаза умницы, полуприкрытые
веками, бесцеремонно изучали психолога. На щеках незнакомца темнела
траурная щетина, его засаленный галстук и несвежая сорочка были под стать
всему облику.
- Так, - еще раз мрачно произнес он. - Эриберт, электрик. Главный! Так
меня зовут. Ни одна сволочь меня тут не понимает, а вы?
- Садитесь, - сказал Полынов. - На что жалуетесь?
Эриберт загадочно усмехнулся.
- Бессонница, моя бессонница... Одна таблетка - не сплю, думаю. Две
таблетки - не сплю, мучаюсь. Три таблетки... Так и до могилы недалеко,
верно? Никто моей болезни понять не может, никто...
- Успокойтесь, я попробую понять. Вы еще будете спать сном младенца.
- Да? Разве тут уснешь сном младенца? - Больной саркастически скривил
губы.
Он сел, как садятся усталые люди - сгорбившись. Его глаза за стеклами
очков теперь не мигали, и это делало взгляд неприятным.
- Расскажите все по порядку, - попросил Полынов, подкатывая
диагностирующий аппарат.
- Нечего рассказывать, нечего. Был-жил умный глупец. Нанялся, прилетел.
Бессонница. Вскоре. Некому лечить. Услышал о вас, вот пришел. Надеюсь не
веря.
Его монотонный голос был полон выразительности, и Полынов жадно
прислушивался к интонациям; опыт психолога подсказывал, что сидящий перед
ним больной непрост и его болезнь - тоже.
- Раньше в космосе были?
- Нет.