"Алексей Биргер. Тайна утопленной рамы " - читать интересную книгу автора

но бабка ни в какую - святыня для неё семейная, и все тут! А теперь, после
её смерти, у него вроде как и руки развязаны.
- И сколько ж он хотел за икону? - поинтересовался отец.
- И я то же самое спросил! - охотно откликнулся Гришка. - Он почесал в
затылке и говорит: "Много, очень много. Я ж понимаю, что икона ценная.
Меньше, чем за семьсот рублей не отдам".
Отец насмешливо присвистнул.
- "Очень много"! Да для икон семнадцатого века даже самый скромный счет
на многие тысячи идет, так?
- Все так, - ухмыльнулся Гришка. - Но ведь этот мужик в других
категориях мыслит. Бутыль самогона - десять рублей, а кое-где и по восемь
сторговаться можно. Чуть не сто бутылок самогона выходит - это ж почти до
Нового года можно жить себе в удовольствие!
- И что ты ему ответил? - спросил отец.
- Посоветовал к отцу Василию обратиться, - сообщил Гришка. Отец
Василий - это был наш местный священник, человек редкой энергии и доброты.
Отец иногда, добродушно посмеиваясь, говорил ему: "Ну, вы, батюшка, прямо
полковой поп! И грехи замолите, и под огнем не сробеете!" "Все верно! - в
тон отцу отвечал отец Василий. - Только не полковой, Семеныч, а
партизанский. Потому что все, что я делаю - сплошная партизанщина!"
"Партизанщиной" отец Василий называл организацию бесплатных обедов для
бедствующих пенсионеров, сбор одежды для детей из "трудных" семей и прочие
подобные дела. - Я, значит, сказал мужичку, что, надо думать, отец Василий
деньги достанет, а икона при этом в должные руки попадет, не к спекулянтам
каким-нибудь. Все-таки, говорю, если для твоей бабки это святыня была, так
уважь её волю, чтобы икона в дурные руки не попадала. А то, говорю, ты ведь
знаешь, нарушать волю покойничка - это себе в убыток бывает. Он и
согласился...
- И был он у отца Василия?
- Нет, - ответил Гришка. - Через два дня, когда он опять появился, я
спросил у него, как у него с иконой. "Да никак! - ответил с досадой. -
Сеструха с мужем из своей Твери мигом примчались - мол, мы тоже наследники и
без нас бабкино имущество продавать нельзя. Ни единой мелочи, говорят,
трогать не смей, пока мы с тобой все официально не поделим, кому что. Так
что икона, можно сказать, арестована." Ну, и попросил, конечно, пятеркой его
выручить.
- Выручил? - спросил отец.
- Выручил, - хмыкнул Гришка. - Он ведь и ещё придет. А как до двадцати
рублей долг набежит, я его отработать заставлю. Часть огорода мне
перекопать, или что там. Он ведь в соседней деревне живет.
Гришка жил не в самом Городе, а в деревне неподалеку от города, минутах
в пятнадцати от шоссе, огибающего дальний, глубоко вдавшийся в сушу, край
заповедника.
- Хитер! - покачал головой отец.
- А с такими, как этот мужичок, иначе нельзя, - возразил Гришка. - Если
они не будут знать, что всякий долг отрабатывать придется, они без конца
будут из тебя пятерки и десятки тянуть.
- Так что с этими скупщиками икон? - вернулся к началу разговора отец.
- Так вот и появились они сразу после этой истории! Я даже посмеялся
про себя, что прямо как мухи на мед. То ли этот мужичок так болтал о своей