"Алексей Биргер. Тайна неудачного выстрела " - читать интересную книгу автора

расспросить её поподробней.
Тем временем Ванька задумчиво пересчитывал шоколадные яйца.
- Шесть штук, - сообщил он. - Хорошо, что на три делится. Мама, можно
мы съедим их прямо сейчас? Чтобы поглядеть, какие сюрпризы у них внутри?
- Нет, - ответила мама. - Я думаю, лучше будет, если вы съедите их
после полуночи, когда наступит Новый год, или, ещё лучше...
Она не договорила, потому что с улицы опять донеслось тарахтение
автомобиля.
- Кого там ещё черт несет?! - непроизвольно вырвалось у отца.
Дядя Сережа расхохотался.
- Хочешь сказать, и нас черт принес? Смотри...
- Да нет! - отец мазнул рукой, досадуя на собственную оговорку. - Вы ж
знаете, мы всегда вам рады. Это я из-за ковра... - он с большим отвращением
взглянул на это чудо ткацкого искусства. - И вообще...
От этих нескладных объяснений все расхохотались ещё пуще.
- И вообще, - продолжил отец, тоже борясь со смехом, которым он
заразился от остальных, - я, кажется, знаю, кто это, так что поминать
рогатого вообще было не к месту...
- Точно! - шепнул я Ваньке. - Ведь так тарахтит только старый УАЗик
отца Василия!
Про отца Василия мне тоже надо сказать несколько слов. Он уже давно был
настоятелем церкви в ближайшем к нам городе - который мы называли просто
"Город" - и с отцом был в самых хороших отношениях. По-моему, отцу нравилась
его энергия, которая равнялась только его незлобивости. Причем его
внешность, при всей его незлобивости, была самая воинственная: длинные и
встрепанные седые волосы, горящие черные глаза, резкие движения - такие
резкие, что он постоянно путался в своей рясе - и резкая речь, казавшаяся
ещё резче на фоне округлого говорка наших мест. При первой встрече с ним
люди обычно робели и даже его побаивались и лишь потом разбирались, что он и
мухи не обидит. А он вечно носился с устройством горячих обедов для бедных
при своей церкви, устройством сирот в пристойные детские дома и разными
другими идеями, которые он называл "моя партизанщина". Отец помогал ему, чем
мог, и всегда бывал в его церкви, когда наезжал в город, поэтому отец
Василий числил его среди самых активных своих прихожан, хотя не скажу, что
отец проявлял особое усердие в вере или обращал особое внимание на церковь
там, где дело не касалось отца Василия.
Вот вам и ещё один человек, оказавшийся в наших краях в тот памятный
вечер. Здорово у меня получается, прямо как у Агаты Кристи, да? Все
съезжаются и съезжаются, и вот-вот должно что-то произойти, и все окажутся
невольными свидетелями, а кто-то, возможно, преступником... Мне самому
нравится, как все складывается - то есть, нравится теперь, когда все позади,
а тогда, конечно, мы ещё не знали, что будет, и даже с Фантиком мне никак не
удавалось переговорить, чтобы выяснить, откуда она взяла, будто "министра
хотят убить". Ведь это были бесценные сведения, которые очень помогли бы
расследованию, верно?
Но сейчас нам было не до того. Топа зашелся от лая, и мы поняли, что
отец Василий не один. Отец придержал Топу, мама открыла дверь и впустила
отца Василия и ещё двух человек, нашего инспектора милиции Алексея
Николаевича, которого мы все хорошо знали, и незнакомого нам молодого
человека.