"Алексей Биргер. Смерть воды и огня ("Богомол" #2)" - читать интересную книгу автора

боком к дому художницы, и уж под конец нашла лестницу к черным дверям того
подъезда, в котором находилась нужная ей квартира. Обследовав дверь черного
хода, она убедилась, что запор хреновый, и что его можно будет открыть даже
не отмычкой, а обыкновенной булавкой.
Найдя булавку у себя в сумочке, она проникла в квартиру, через кухню
прошла в большую "рабочую" комнату с тремя окнами, все на улицу. Можно было
бы и не делать этого - но она хотела убедиться, что помнит квартиру хорошо,
вплоть до того, где половицы скрипят, а где нет. И вообще, лучше все лишний
раз прорепетировать, чтобы во время её "премьеры" не было оплошностей и
накладок.
Было уже темно, а свет она, естественно, не зажигала. Странный вид
имели во тьме законченные и не законченные марионетки! Даже ей стало
немного не по себе. Посреди стола красовалась жуткая кукла - Старая Графиня
в кресле-качалке. Художница делала её к спектаклю по "Пиковой даме".
Она чуть задела стол, и старуха стала слегка раскачиваться в своем
кресле. Блестящие глаза-пуговки глядели невидящим и немигающим взором,
худое изможденное личико было мертвенно бледным, жидкие седые пряди
выбивались из-под кружевного чепца и подрагивали в ритм покачиванию.
Бледные, костлявые, похожие на усохшие птичьи лапы руки старухи крепко
вцеплялись в подлокотники кресла... Да, такая Графиня вполне могла явиться
после смерти, чтобы посмеяться над своим убийцей и отомстить ему!
Она затаила дыхание и ждала, пока кресло не остановилось. Во всех нас,
даже самых бесчувственных и суровых, живут где-то в глубине атавистические
остатки детского испуга перед страшными куклами. И перед куклами вообще -
перед неживым, пародирующим живое, перед пластмассой и краской,
имитирующими чувственную красоту, будь то советская красота пышных, ядреных
Зин и Нин в цветастых платьицах или американская красота длинноногой Барби.
Ей померещилось, будто Графиня нашептывает ей: "Смотри... Смотри...
Вот какая судьба тебя ожидает..."
Отогнав дурные мысли и предчувствия, она подошла к окнам, поглядела на
улицу. Да, вход в ресторан как на ладони. Как следует изучив диспозицию и
выбрав лучшее место, чтобы ждать в засаде, она удалилась.
В ту ночь ей снилось, будто она сидит со снайперской винтовкой у
открытой форточки темной комнаты, а ожившая Старая Графиня неслышно встает
с кресла, неслышно подкрадывается и когтит её сзади своими худыми ручками -
такими маленькими, и при этом такими сильными, такими стальными, что она
чувствует, как у неё начинают трещать позвонки, но при этом ничего не может
сделать...
Утром она посмеялась над этим кошмаром, и больше не вспоминала о нем.
Теперь она проникла в квартиру так же, как в прошлый раз, устроилась у
приоткрытой форточки - хорошо, что форточки открывались вовнутрь, и с
улицы, особенно в сумерках, было совершенно не заметно, открыта форточка
или нет - достала из-под длинной дубленки составные части легкой
снайперской винтовки, собрала винтовку и стала ждать.
Ей припомнился эпизод с цыганкой, и она невольно улыбнулась. На
цыганке она чуть-чуть проверила свою силу, свою готовность к любым
неожиданностям, свою способность совладать с любой ситуацией и любым
человеком... Свою заряженность на результат, так сказать, степень
наполненности своего тела и духа обновленной силой, подобно тому, как
кувшин наполнен свежей водой.