"Алексей Биргер. Игра с джокером ("Богомол" #3)" - читать интересную книгу автора

Сижу я дальше, времени не чувствую. Вечер наступает, за окном уже не
солнце, а густая синь. Ну, зимние дни, они короткие. Тут врач идет, из
реанимационного отделения. Я встаю, догоняю его "вковылялочку", как я вот
эту свою хромую походку называю.
- Как там, - спрашиваю, - Васильич?
Врач в первый момент не понял, потом сообразил. Берет меня под
локоток, усаживает на лавку.
- Вы садитесь, садитесь... Уж простите, что забыли о вас... А Феликс
Васильевич Пигарев очень плох. Больше не приходил в сознание. Мы его на
капельнице держим, но тут средства посерьезнее нужны, которых у нас нет. Мы
с областной центральной больницей связались, завтра утром туда его
переправим. Если, конечно, он эту ночь переживет.
- А что, может не пережить? - спрашиваю.
Врач, вижу, замялся.
- Да вы не бойтесь, говорите все как есть, - говорю я ему. - Я офицер
по профессии, как и Васильич, мы с ним всякого насмотрелись, и товарищей
хоронили, и нет тот у нас возраст, чтобы правды о смерти бояться...
- Что ж, - говорит врач, - не буду скрывать. Шансов, что он доживет до
утра, очень мало, - поглядел на меня внимательно. - Вы где живете?
- Я, - говорю, - сам-то в Самаре, но эти дни буду жить здесь, за
квартирой ихней следить.
- Хорошо, - говорит врач. - Подождите немного, я договорюсь, чтобы вас
на "скорой" отвезли, а пока пойдемте, вас покормят. Вы ж тут, я гляжу, так
целый день и просидели, ничего не емши.
- А к Васильичу пройти нельзя? - спрашиваю.
- Нет, никак нельзя, - качает он головой. - Так что вы спокойно домой
езжайте, вам здесь торчать без толку.
Отводит он меня на кухню, говорит сестре-хозяйке:
- Надо бы, вот, человека накормить. Пошуруй ему, что там после
больничного ужина осталось.
Ну, выдали мне тарелку мятой картошки с тушеной капустой и чаю стакан.
Только я поел, шофер "скорой" заглядывает.
- Кому тут в район Лебедино?
- Мне, наверно, - отзываюсь.
- Тогда поехали быстрее. Срочный вызов в твой район, мы тебя как раз
почти до дома довезем, в одном квартале ссодим.
Так что до дому я, можно сказать, с комфортом доехал.
Поднялся я на этаж, отпер дверь, свет в прихожей зажег. Как глянул -
заново дурно стало. Днем, в суматохе, я только мельком все видел, а сейчас
основательно разглядел, какой погром в квартире учинили.
Ну, поставил я чайник на плиту, стал прибираться помаленьку. Что мог,
в порядок привел. Кухонную посуду собрал, по местам разложил, осколки
подмел, в комнате что по ящикам шкафов распихал, что в большой картонный
ящик складывал - если не знал, на какое место убирать. Через часок
попристойней стало. Телевизор хоть и опрокинут был, но, как ни странно, не
разбился и работал. Я поставил его, включил, сел в кресло, программу
"Время" смотрю. И так мне тошно на душе стало! Будто, знаете, одиночество
меня обступает и за горло берет. И даже не одиночество, а вот такое
ощущение злого дела, которое тут совершилось. Вынул я пистолет из сумки,
сижу, поглаживаю его.