"Алексей Биргер. Москва - Варшава ("Богомол" #5)" - читать интересную книгу автора

комплекс. Мне сейчас кажется, что на мне лица нет!
- Вы слишком мнительны, - сказала Марион - похоже, вполне искренне.
"Мари Мишон", ещё раз благодарно улыбнувшись сиделке, открыла
пудреницу и поглядела в маленькое зеркальце. Можно было и не глядеть - она
и так знала, что впрямь хороша и выглядит сейчас не хуже, чем обычно,
Златовласка с переливчатыми, почти переменчивыми глазами, умевшими менять
цвет от черного до цвета морской волны в солнечном луче. Сейчас её больше
волновало другое. Она ощупывала донышко пудреницы - и не находила царапин,
которые должны там быть.
Конечно, она и на память помнила надпись: "d. t. c-r. J. D. Qb 31.07.
98.", что означало не сокращенное французское "От всего сердца. Ж.Д.
Квебек, 31 июля 98 года", а было нехитро зашифрованным номером счета, с
которого, через сеть корреспондентских счетов, последний заказчик (мнивший,
что эту сеть нельзя распутать) перевел ей деньги. Последние две цифры,
указание года, вообще были ни при чем - дописаны, чтобы "надпись на подарке
влюбленного" выглядела без малейшей неестественности - а у остальных надо
было брать порядковый номер, но не в латинском, а в русском алфавите - то
есть, например, первая "Д" означала не "4", а "5". Просто и надежно: сама
не запутаешься, а другим ничего не скажет.
Нет, Богомол всегда играла честно и, если заказчик её не подводил, то
и она о нем забывала. Но всегда стоило иметь подстраховку на случай
неожиданностей. Да, память её никогда не подводила - но ведь кто знает, в
какой момент память способна заартачиться и встать на дыбы. Самый
памятливый человек хоть раз в жизни, да что-нибудь забывал. Зная, что выход
на заказчика хранится не только в её памяти, она чувствовала себя
спокойней.
И вот теперь пудреницу подменили. Но ведь это означало ещё одно: за
ней следили настолько тщательно, что успели выяснить, пудреницей какой
фирмы и какой марки она сейчас пользуется. Учли все до мелочей - а она даже
не заметила слежку, хотя прежде такого с ней не бывало!
Но ведь пудреница всегда была при ней, и в номере она пудреницу не
оставляла! Охваченная желанием проверить свою догадку, она совсем упустила
это из головы. Догадка подтвердилась, но... Значит, подменили не в номере -
подменить могли только в тот момент, когда её после взрыва отвели назад в
банк, сумочку несла одна из сотрудниц, и минут пятнадцать сумочка лежала в
нескольких метрах от потрясенной и ничего вокруг себя не видящей "Мари
Мишон".
Выходит, пудреницу подменил тот парень, которого она заприметила в
банке?
Зачем тогда было обыскивать номер? Проверить, не оставила ли она
ниточек к заказчику ещё где-нибудь?
Слишком много возникает несуразиц и противоречий...
Но линия её действий яснее некуда: надо разбираться с заказчиком,
который, скорее всего, и заказ ей дал фиктивный - только для того, чтобы
поставить ей ловушку и убрать!
Что ж, тем хуже для него. С ней уже очень давно никто не осмеливался
шутить таких шуток, и её ответный удар будет не только местью, но и хорошим
уроком на будущее для всех, у кого череп слишком толстый, чтобы его
прошибало с одного урока.
Она провела в Женеве ещё два дня, ровно столько, сколько требовалось,