"Алексей Биргер. Тайна машины Штирлица ("Седой и 'Три ботфорта'" #3)" - читать интересную книгу авторавзрослыми, то можно было бы объяснить приблизительно так: "профессор
Плейшнер" явно был иностранцем, а в те времена любые не разрешенные сверху контакты советских людей с иностранцами рассматривались чуть ли не как преступление. Мол, мало ли какую идеологическую заразу эти иностранцы занесут и мало ли о чем порасскажут, насчет западной жизни. "Железный занавес" на то и назывался "железным". (Здесь отец заржал, замахал руками и сказал: "А хитрый Юлиан Семенов... Знаешь, какую фразочку он загнул в романе о том, как Штирлицу поручили помешать Китаю создать атомную бомбу - мы потом все-таки прочли этот роман? Штирлиц там говорит: "Китайское руководство хочет возвести вокруг страны железный занавес, но это ведь чепуха! Железный занавес может существовать только до тех пор, пока у китайского народа мало радиоприемников." С каким удовольствием мы ловили тогда подобные примочки!") Дашин отец осуществлял эти контакты явно втихаря - и это при том, что он, по меньшей мере, был связан с закрытыми учреждениями ЦК, то есть для него такие контакты были преступлением вдвойне! И если даже он руководствовался самыми хорошими намерениями и цель у него была самая благая - на пользу стране, ему бывсе равно не поздоровилось. - Вот Седой и надоумит, как надо отвечать, если будут спрашивать, - сказал Ленька. - Кто за ним побежит? - Ты беги, - сказал Юрка. - Вы с ним как-то лучше всего контачите. - Да, лучше всего тебе за ним сгонять, - поддержал Димка. - Тогда я помчался, - сказал Ленька. - Постараюсь найти его как можно быстрее. И он помчался во весь опор - прохожие только удивленно оглядывались. Чемпион мира по бегу позавидовал бы. Правда, там ему пришлось остановиться и отдышаться, и кое-как утереть совсем застилавший глаза пот. После чего он отправился выглядывать Седого - которого, как было сказано в начале повести, ещё называли Принцем, и который действительно был принцем волшебного королевства в несколько кварталов: принцем, уважаемым и где-нибудь в тридесятом королевстве, аж за Проломным проездом или за Ленинской Слободой. Седого он нашел в беседке, в соседнем дворе. Держа в руках воображаемую гитару, Седой напевал компании из двух парней и трех девиц: Ваше благородие, госпожа Удача, Для кого ты добрая, а кому иначе! Девять граммов в сердце Постой, не зови! Не везет мне в смерти - Повезет в любви! - Поняли? - спросил он. - Тут вот такой аккорд берешь, ну, представляешь, как бы там-ты-рым-пам! - и он пропел дальше, с задушевной такой интонацией: Ваше благородие, госпожа Чужбина, Жарко обнимала ты, да мало любила! В шелковые сети |
|
|