"Алексей Биргер. Тайна машины Штирлица ("Седой и 'Три ботфорта'" #3)" - читать интересную книгу автора - Значит, никаких следов, что это может быть за фотография и откуда
она? - спросил Юрка, когда все уже сидели за столом. - Никаких! - покачала головой Даша. - Не знаю, что и думать. - А что вообще ты знаешь об отце? - спросил Юрка. - Ты можешь нам рассказать? - Ну... - Даша взяла паузу, собираясь с мыслями. - Я знаю, что он попал в Берлин совсем молодым, вместе с родителями. Выехали они довольно поздно, в двадцать шестом или двадцать седьмом году - в один из последних годов, когда выезд за границу был довольно свободным. То есть, если папе сейчас шестьдесят четыре, то ему было семнадцать или восемнадцать лет. Отец говорит, это совпало с назначением дедушки в какую-то советско-германскую комиссию по техническому сотрудничеству, поэтому его родители уехали, не теряя советских паспортов. В Берлине отец закончил медицинскую академию, стал работать врачом. В конце тридцатых, когда стало ясно, что Гитлер готовится к войне со всей Европой, дедушка с бабушкой выехали во Францию, а оттуда чуть ли не в Аргентину, и их след надолго затерялся. Отец остался работать в Германии, и к началу войны ему было... да, тридцать два года. Его должны были арестовать как подданного враждебной державы, но он сумел забрать себе документы своего немецкого приятеля, погибшего под бомбежками, уехал в Дрезден, где его никто не знал, и стал работать в госпитале как Иоганн Штульман. В армию его не призывали, потому что он был очень хороший врач, и такие врачи требовались в тылу. Он всегда любил охотиться, с ранних лет - и всегда в выходные дни уезжал на охоту, бродил по лесам. В последние дни войны у него на излечении находился какой-то крупный чин, то ли из СС, то ли из гестапо, и этот крупный чин проболтался в бреду, в лихорадке, что галереи. Отец сумел перейти линию фронта и связаться с нашим командованием - собственно, отец оказался одним из тех людей, благодаря которым гибель галереи была предотвращена. За это он и был удостоен благодарности, а в Москве, когда он вернулся, ему выделили два трофейных "опеля",один - на запчасти. Потом у него были неприятности, как у всех при Сталине, но его не посадили. Наоборот, его опять отправили за границу, врачом при посольстве. Там он сумел вновь разыскать своих родителей, и устроил так - это было уже после смерти Сталина - что получил назначение в Аргентину. Там он встретился с дедушкой и бабушкой, жил бок о бок с ними больше двух лет, и вернулся в Москву вскоре после их смерти, в начале пятьдесят восьмого года. Почти сразу он познакомился с мамой, женился на ней и родилась я. Мама умерла, когда мне было шесть лет. А отец до выхода на пенсию работал во всяких закрытых "ведомственных" больницах. Вот и все. Интересная жизнь, правда? И папа обещал мне рассказать про неё намного подробнее, когда я подрасту. Друзья переглядывались. Им, свежим глазом, виделось в этой истории множество натяжек и прорех, но они не стали заострять на них внимание и цепляться к Даше с каверзными вопросами. В конце концов, девочка рассказала то и ровно столько, сколько узнала от отца. Юрка спросил только: - А к себе на работу он тебя никогда не водил? - Нет, - ответила девочка. - Он говорил, что эта больница обслуживает очень высоких лиц, чуть не из ЦК, и что там особая, очень строгая, пропускная система, поэтому ему надо хлопотать несколько дней, даже чтобы меня провести. Если бы я серьезно заболела, он бы, наверно, меня устроил |
|
|