"Алексей Биргер. Чеки серии 'Д' ("Седой и 'Три ботфорта'" #2)" - читать интересную книгу автора

никогда воздух не был так прозрачен, и не только прозрачен, а ещё и
устойчив - да, именно устойчив - он не вибрировал, не дрожал, он словно в
согнутой ковшиком ладони держал весь город, другой ладонью бережно промывая
все краски, чтобы все мельчайшие детали сделались видны выпукло и четко, и
чтобы такими же четкими были заостренные силуэты высотных зданий на фоне
неба. Так в воде оживает листочек с переводной - или, как порой её
называют, волшебной - картинкой: блеклое невнятное пятно превращается в
яркий привлекательный рисунок.
- Ух ты! - сказал Димка. - Это ж, ребята...
Он замолк, не находя нужных слов.
- Как будто мы... - Ленька тоже искал нужные слова. Точно такие ясные
и четкие шпили - не высоток, правда, а церквей и колоколен - точно такие
ясные и четкие краски и точно такое высокое небо были у английских городов
на иллюстрациях к "Плывет, плывет кораблик... Английские детские песенки в
переводе Маршака", одной из главных детских книг шестидесятых годов, в
чудесной книге огромного формата и с плотными листами, которые так приятно
было перелистывать; в книге, которую все дошколята того времени знали
наизусть и которую взрослые читали не меньше, чем положенных им "взрослых"
поэтов; "Плывет, плывет кораблик, Кораблик золотой..." "Не было гвоздя -
подкова пропала..." "Много-много птичек Запекли в пирог..." "Из чего только
сделаны мальчики..." Ленька на всю жизнь сохранил воспоминание, как от
восторга перехватывало дух, когда в пять или шесть лет он открывал эту
книгу и разглядывал кузницы и колокольни, мосты и замки, золотые короны и
алые мантии, разноцветные камзолы "храбрых портных" и королевских солдат...
А ещё там были гуляки, пьющие густого, почти малинового цвета вино из
огромных кубков на пирах у славного короля Артура и веселого короля Коля, и
мальчишки, тайком удирающие из окон спален погулять при луне, и неряшливые
феечки, которых близко нельзя подпускать к булочкам с маслицем... И кого
ещё там только не было - целая страна, густо заселенная, удивительный мир,
только в котором и хотелось жить, несмотря не то, что и в этом мире не все
было безоблачно. "Враг вступает в город, Пленных не щадя..." Страшные
вороны нападали на Твидлдума и Твидлди... И страшен почему-то был обжора
Робин Бобин. Уже много позже Ленька Болдин узнал, что "Робин Бобин" сначала
был сатирическими стишками, сложенными про короля Генриха VIII, который
казнил всех своих жен, направо и налево казнил подданных, отбирал в пользу
королевской казны и церкви, и монастыри, и кузницы, и дома - то есть,
"съедал" своих поданных и их имущество, и все диву давались его
ненасытности; прошло сто лет, жестокий король давно умер, а строки, за
которые в его время можно было и голову на плахе потерять, стали безобидной
детской потешкой. Но остался ледяной холодок, которым тянет от этой
потешки, от её хлесткого ритма - холодок, по которому шестым чувством
угадывалось, что на эту потешку в свое время падала тень палача в
остроконечном красном колпаке-маске с прорезями для глаз... И совсем
много-много позже, покупая переиздание этой книги для своих сыновей, Ленька
Болдин - то есть, бывший Ленька Болдин, а теперь Болдин Леонид Семенович -
с изумлением и радостью обнаружил, что книга не потеряла для него своего
очарования, что он всматривается и вчитывается в нее, вместе с сыновьями,
так же жадно, как и тридцать лет назад. То ли, как он сказал сыновьям,
"первая любовь не ржавеет", то ли и вправду Маршак и художник Конашевич
(теперь-то он поглядел, как зовут художника) сумели прошить всю книгу той