"Алексей Биргер. Тайна волжской Атлантиды" - читать интересную книгу автора

"Кто я, в конце-то концов? - вопрошает он. - Глава заповедника или Кожаный
Чулок? Впрочем..."
И он цитирует Бунина:

Вдали темно, и чащи строги.
Под красной мачтой, под сосной,
Стою и медлю - на пороге
В мир позабытый, но родной.

Достойны ль мы своих наследий?
Мне будет слишком жутко там,
Где тропы рысей и медведей
Уводят к сказочным тропам...

- Все точно, - вздыхает отец. - К настоящим сказочным тропам выходишь
через тропы диких зверей... А уж достойны ли мы своих наследий... Надеюсь,
я вожу туда тех, кто достоин. Наследия ведь у нас взаправду и дивные, и
жутковатые, и какие угодно. В любую сказку, в любое предание поверишь,
когда по нашим лесам пройдешь.
И, разумеется, отец согласился провести кузнеца по самым интересным
местам заповедника, если время у кузнеца будет, а кузнец поблагодарил и
пообещал подъехать к нам к ужину, когда он и его подмастерья закончат
установку решеток и фонарей.
Подъехал он вовремя, и с его визита началось, можно считать, наше
потрясающее приключение.

ГЛАВА ВТОРАЯ

НАЗЫВАНИЕ ДОМА, ИЛИ КАКОЙ ОПАСНОСТИ ИЗБЕЖАЛ КУЗНЕЦ

Кузнец пробыл у нас довольно долго: в разговорах и рассуждениях он
оказался таким же обстоятельным, как в работе.
- Надо же! - восхитился он, когда подошел к калитке и Топа - наш
"кавказец", огромный добродушный волкодав - залаял при его приближении. - Я
знаю точно такого же, и тоже на острове. И у меня кстати, такой же
подрастает, хороший щенок... Вообще, мне кажется, - обратился он к отцу и
маме, - что дело у нас сложится. Много общего у нас. Вы - на большой воде,
и мы - на большой воде, у нас священника зовут отец Василий, и у вас тоже,
и собаки одной породы, и... - он, видимо, собирался продолжать и продолжать
перечисление знаменательных совпадений, но тут замер, потрясенный домом. -
Да, вот уж дом, так дом! Такому солидная работа нужна, высшего качества!
Наш дом и впрямь мог любого потрясти. Построен он был в девятнадцатом
веке, но на каменном фундаменте аж семнадцатого, и с того времени остались
в нем необъятные погреба с замковыми каменными сводами и мощными опорными
столбами. Но дом производил впечатление не только размерами. Он весь был
покрыт красивейшей резьбой, сохранившейся за сто пятьдесят лет почти в
целости. Лишь кое-где нам пришлось её немного подреставрировать. Это была
классическая резьба северного стиля: узоры наличников, конька крыши и перил
крыльца размашистые, крупные, но не грубые, один узор плавно перетекает в
другой, очень мелких, тщательно проработанных деталей, как в более южных