"Джон Бирман. Праведник: история о Рауле Валленберге, пропавшем герое холокоста (fb2) " - читать интересную книгу автора (Бирман Джон)

ГЛАВА 6

Новообретенная решимость, которую продемонстрировал Хорти, уволив Стояи вместе с самыми жестокими слугами своего режима Эндре и Баки, в большой мере была вызвана выходом из войны соседней Румынии, а также общими усилиями, предпринимаемыми миссиями нейтральных стран. Побуждаемые к действию неутомимым Валленбергом, они непрестанно бомбардировали правительство Стояи бесчисленными запросами, представлениями и протестами.

По приказу Хорти новое правительство Латакоша вручило главе германской дипломатической миссии Эдмунду Везенмайеру ноту с требованиями вернуть управление делами евреев властям Венгрии и передать им же хранящееся на германских складах конфискованное у евреев имущество. Хорти даже лично вызвал Везенмайера в Крепость Буды и зачитал свои требования, добавив к ним еще одно — об отзыве из Венгрии Эйхмана и его команды. Беспрецедентная демонстрация независимости сателлита застала нацистов в нехарактерный для них момент неуверенности в своих силах. Крах румынских союзников, наступление русских с востока и англичан и американцев с запада, травма, нанесенная верховному командованию рейха антигитлеровским заговором 20 июля, все вместе на время лишило их обычной наглой самоуверенности.

Везенмайер передал требования Хорти в Берлин. Рейхсфюрер СС Гиммлер ответил 25 августа: после потери румынских нефтяных промыслов идти на полный разрыв с Хорти из-за остававшихся в живых венгерских евреев не имело смысла. Подвергать риску ставшую невозместимой добычу нефти в венгерском районе Зала ни в коем случае не следовало.

30 августа немцы заключили с правительством Латакоша новое соглашение. Эйхман и его команда из Венгрии отзывались. Несомненно, это решение стало для Эйхмана самой большой неудачей и унижением за всю его карьеру. Ошеломленный, он вылетел в Берлин, где напрасно просил о помощи Гиммлера. Затем он обратился в имперскую канцелярию. Там занимались делами намного более серьезными, чем «еврейский вопрос» в Венгрии, и никакого понимания у ближайших соратников Гитлера Эйхман не встретил. Гиммлер, не собиравшийся из-за настырности Эйхмана подвергать опасности процесс своих личных переговоров с западными союзниками, бросил огорченному подчиненному кость — он наградил его Железным крестом второй степени. Это был первый знак отличия, полученный Эйхманом за одиннадцать лет его верной службы в СС.

Большинство членов его команды было отправлено теперь в принудительный отпуск, и сам Эйхман, получив свой Железный крест, поехал переживать обиду к оставшемуся, как и он, без работы своему другу Ласло Эндре в его замок на австрийско-венгерской границе.

Отъезд Эйхмана не означал, что все угрозы безопасности будапештским евреям остались навсегда позади. Хорти и Латакош знали, что, восстановив суверенные права Венгрии над ее гражданами, они зашли так далеко, как только могли зайти, и что отмены ограничений гражданских прав евреев — особенно теперь, когда русские начали наступление на востоке Венгерской равнины, — немцы ни в коем случае не потерпят.

Поэтому соглашение Хорти с Везенмайером предусматривало направление всех трудоспособных евреев, мужчин и женщин, в лагеря, расположенные в сельской местности, где они должны были работать, обеспечивая нужды венгеро-германских войск на фронте.

Детей, стариков и других нетрудоспособных предполагалось разместить в двух отдельных лагерях, а больных отослать в «лечебницы». Евреям Будапешта и их защитникам в миссиях нейтральных стран такой исход представлялся лучшим, чем транспортировка в товарных вагонах в Освенцим, но ненамного. Массовое уничтожение гарантировалось применением других, более медленных, чем удушение газом, методов — переполненностью лагерей, недоеданием, непосильной работой, антисанитарией и грубым обращением охраны. Кроме того, концентрация евреев в лагерях сильно облегчила бы их неожиданную депортацию в том случае, если бы нацистам удалось восстановить свою власть над Венгрией.

Как бы то ни было, но соглашение с Везенмайером имело в своем тексте важную оговорку, согласно которой условия проживания в концентрационных лагерях должны были «соответствовать европейским стандартам» и подлежали проверке организацией Красного Креста. После долгого периода пассивности и бездействия это положение наконец-то позволило Международному Красному Кресту пусть несколько запоздало, но о себе заявить. Увеличение численности делегации МКК в Будапеште в конце концов штаб-квартирой организации в Женеве было одобрено, и она взяла на себя миссию проверки лагерей. Как отмечал впоследствии Шаму Штерн, «мужественно приняв нашу сторону, они… не нашли в течение полутора месяцев ни одного лагеря в Западной Венгрии, который был бы пригоден для «проживания в нем в соответствии с европейскими стандартами». В результате этих проверок, а также вследствие неоднократных протестов стран-союзниц и нейтральных стран венгерское правительство, по-видимому не без облегчения, отказалось от этого плана вовсе.

29 сентября Валленберг сообщал в Стокгольм: «Выполнение соглашения, заключенного между венграми и немцами относительно эвакуации всех евреев из Будапешта в сельскую местность за пределы столицы, полностью венгерскими властями саботировано и не привело пока к выселению из Будапешта ни одного еврея». Тем не менее Валленберг предупреждал: немцы угрожают взять дело в свои руки и с этой целью снова начинают стягивать в венгерскую столицу подразделения СС.

«Неясно, планируют ли они высылку этих евреев за пределы страны или нет, но можно допустить, что они не смогут провести свои планы в жизнь, не прибегнув к насильственным мерам против правительства».

Таким образом, со сдержанным оптимизмом и надеждой, что худшее уже позади, Валленберг начал сворачивать свою деятельность и подумывал о возвращении домой. «В соответствии с решением о постепенном завершении работы отдела, некоторые наемные служащие уже уволены, — докладывал он. — Численность их сейчас приблизительно составляет около сотни. Примерно сорока служащим придется в течение следующих десяти дней вернуть свои охранные паспорта в миссию. Им будет, однако, разрешено оставить при себе выданные венгерским Министерством внутренних дел карточки. Карточки исключают их из числа лиц, обязанных носить звезду Давида, а также освобождают от трудовой повинности».

Валленберг сообщал также, что на следующий после написания донесения день власти должны были освободить всех держателей шведских охранных паспортов, отбывающих трудовую повинность, и что «общее освобождение интернированных может в значительной степени считаться результатом работы отдела». Довольно прозрачно Валленберг объясняет: «С чиновником, по приказу которого будут освобождены эти люди, пришлось поработать как следует».

В тот же день 29 сентября Валленберг писал Кальману Лауеру: «Я делаю все, что в моих силах, чтобы вернуться домой как можно скорее, но вы должны понять, что такую большую организацию, как наша, распустить непросто. В момент, когда (русская) оккупация станет свершившимся фактом, отдел автоматически свое функционирование прекратит. Но до тех пор его деятельность останется необходимой. Просто остановить ее будет очень трудно. Я попытаюсь вернуться домой за несколько дней до прихода русских».

Положение улучшалось. 12 октября, когда Будапешт полнился слухами о том, что Хорти намерен просить западных союзников о заключении сепаратного мира, Валленберг сообщал в Стокгольм: «Освобождение интернированных закончено. Сейчас в заключении у венгров остаются только евреи, считающиеся уголовными преступниками». Евреев продолжали посылать на возведение оборонительных укреплений на восточных подступах к Будапешту, но, «насколько можно судить, обращение с ними не является бесчеловечным». В то же время «попытка добиться освобождения от трудовой повинности евреев, имеющих на руках шведские охранные паспорта, оказалась довольно успешной».

«Наступление русских, — продолжал Валленберг, — усилило надежды евреев на то, что их несчастья скоро закончатся. Многие самовольно перестали носить звезду Давида. Остаются, однако, некоторые опасения, что в самый последний момент немцы могут устроить погром. Хотя никаких признаков того, что это может произойти, пока что не наблюдается».

В тот же день Валленберг послал личное письмо Иверу Ольсену, очевидно выдержанное в «предканикулярном» настроении:

Если бы миссия Валленберга тогда же на этом окончилась, как, по-видимому, он полагал в то время, он вернулся бы домой с удовлетворением и с чувством хорошо выполненного долга. Ход событий, однако, заставил оценить все достигнутое как несравнимо малое по сравнению с тем, что еще потребовалось совершить.

Хорти послал в Москву специального эмиссара, который должен был сообщить русским о его решении заключить сепаратный мир. Кажется невероятным, но Хорти считал, что он сможет заключить мир втайне от немцев. Предупрежденные о посланной им в Москву миссии своими шпионами из Крепости Буды, нацисты сразу же в обстановке строгой секретности приступили к подготовке контр-операции «Панцерфауст», которая могла бы предотвратить бегство Венгрии из лагеря стран Оси. Не предприняв самых элементарных мер предосторожности (типа стягивания значительных военных сил для защиты столицы), Хорти приказал 15 октября зачитать по радио обращение, в котором народу Венгрии сообщалось, что война для него окончилась.

Ласло Самоши, находчивый молодой еврейский активист, живший тогда в Будапеште и передвигавшийся по городу с фальшивым удостоверением личности, вспоминает то памятное воскресное утро, когда прозвучало обращение Хорти. «Это был миг, которого мы, евреи, ждали так долго, многие месяцы, ежеминутно опасаясь угрожавшей нам депортации, — писал он в своих мемуарах много лет спустя. — Наше избавление, наша свобода казались нам в первую минуту невероятными. Мы им просто не верили. Неужели мы могли свободно выйти на улицу? Могли сорвать и выбросить желтые звезды? Мы могли даже пойти искать наших родственников и знакомых! Экстаз, охвативший нас, живших в доме с желтой звездой, был неописуем».

И все-таки Самоши отправился в то утро в город в свою собственную разведку: у него оставались сомнения, он подозревал, что избавление не наступило. «Я видел хорошо снаряженные немецкие подразделения на мотоциклах, выезжающие из города, и не заметил ни одного венгерского солдата, даже у предмостий, охранявшихся ранее совместными венгерскими и немецкими патрулями».

Когда евреи дома, в котором он жил, выслушав радиосообщение, сняли с фасада большую желтую звезду, Самоши вышел, чтобы еще раз оглядеться вокруг. «Не заметив никаких признаков того, что венгерская армия занимает город, т.е. не обнаружив ничего, что бы подтверждало радиосообщение, я не просто встревожился — мое сердце наполнилось страхом. Объявление зачитали еще несколько раз, но потом стали передавать предупреждения о воздушном налете, в промежутках между которыми играла все та же немецкая музыка и звучала все та же немецкая речь.

Неожиданно по радио заговорил новый голос, монотонно перечислявший имена главарей движения «Скрещенные стрелы» [31]. Становилось ясно: власть в городе и в стране переходила в руки своры вооруженной немцами черни. Немецкие части вновь устремились в город. Сделав всего несколько выстрелов, они овладели радиостанцией, после чего было объявлено о создании правительства нилашистов [32]. Всем нашим надеждам пришел конец».