"Дэвид Бишоф. Роковые кости" - читать интересную книгу автора

на ветру и вздымались волнами, как живые. Серебряные мечи с тяжелыми железными
рукоятями, украшенные затейливым орнаментом, рассекали воздух со зловещим
свистом. Бочкообразные тела норхов вздувались под кольчугой буграми и шишками.
Ноги казались непропорционально короткими по сравнению с невероятно длинными
волосатыми верхними конечностями. Чудовищные мускулы напряглись под темной
кожей, словно узловатые корни красного дерева, подернутые налетом грязи. Когда
первый всадник приблизился, Ян разглядел тыквообразную лысую голову: большой
приплюснутый нос; тусклые, широко расставленные глаза; ротовая щель с клыками,
похожими на моржовые бивни. "У трупов лица и то выразительнее!" - с содроганием
подумал Ян. Всадники мчались безмолвно, подобно небесным молниям, облеченным
всей колдовской властью беспредельно могучей стихии.
- Помоги мне. Бога ради! - вскричала незнакомка, по-прежнему далеко
обгонявшая Яна, но не успевшая еще приблизиться к опушке. - Они не должны
схватить меня, иначе все потеряно! Останови их! Если человек бросит им вызов,
они не могут не принять его!
Внезапно Ян осознал, что все еще сжимает в руке палку. Он вытянул ее перед
собой, повернувшись лицом к преследователям и грозно насупившись. Но тут где-то
в недрах его утробы ежом заворочался колючий страх, расправляя отравленные
иглы.
Топот несущихся галопом скакунов, завывание ветра и свист мечей, яростно
рубящих воздух, слились в жуткую мелодию смерти, подобной которой Яну еще не
приходилось слышать. Но он прекрасно понял, о чем эта песня. Зловещие твари
приближались, и Ян одним прыжком преодолел границу, отделяющую испуг от
панического ужаса. Он почувствовал, как по ногам его стекают теплые струйки, и
на штанах медленно проступило пятно.
Он обмочился.
Приступ всепоглощающего стыда на мгновение затмил все прочие чувства. Ян
ощутил, что тело его немеет, а душа словно воспаряет прочь от всего этого
безобразия. Происходившее вокруг утратило смысл. Палка вывалилась из ослабевших
пальцев, Ян повернулся и медленно двинулся вбок, уступая дорогу чудовищным
всадникам. Над ним возобладал самый глубокий и могучий стимул - инстинкт
выживания. Ян ничего не соображал: просто в какой-то момент он понял, что
спасается бегством.
И тут его настиг припадок.
Яна в одно мгновение швырнуло обратно в действительность. Боль, куда более
страшная, чем от меча, пронзила его тело от паха до самой макушки. Руки его
задергались в судорогах, небо закружилось перед глазами и потемнело, уступив
место комьям грязи и чахлой траве, когда голова Яна с чавканьем шмякнулась в
лужу - прохладную и прекрасную, как мокрый компресс. Некоторое время бедолага
лежал в грязи, извиваясь и вздрагивая, хрипло дыша и отплевывая слизь.
Краешком сознания он отметил, что всадники промчались мимо, обдав Яна
облаком почти непереносимой вони - смесь гниющего мяса с дешевым одеколоном.
Ян зажал нос, но его все равно вырвало. Только теперь к нему вернулось
ощущение действительности. Утерев рот, он зажмурился и попытался вспомнить, где
он находится и что творится вокруг. Время от времени, когда Ян сидел дома и ему
становилось слишком скучно, он проделывал такую штуку: сначала дышал глубоко и
часто, а затем задерживал дыхание. Целью этих развлечений был именно такой
беззаботный, воздушно-легкий переход от заигрывания с небытием к пробуждению;
при этом все ощущения обязательно сопровождались кратковременной потерей
памяти. Точно то же самое Ян испытывал сейчас, лежа в грязи среди жухлой травы.