"Дженнифер Блейк. Порочный ангел " - читать интересную книгу автора

чувствительная натура.
- Солдатами не рождаются. Солдатами становятся, - коротко отрезал
он. - Как и мужчинами.
- Солдаты куются в горниле войны? - закончила она начатую им цитату
риторическим вопросом с иронией в голосе. - Но для этого сперва надо иметь
хороший металл.
Жан-Поль встал, так резко отодвинув стул, что тот ударился о стену.
- Хватит! Дайте мне перо и бумагу. Увидим, подходящий ли я металл.
- Я сказала не подходящий, Жан-Поль, - возразила Элеонора, - а хороший
металл.
Он не слушал. Размашисто, разбрызгивая чернила, Жан-Поль поставил
подпись под контрактом и поднял свою кружку с пивом.
Фишер взял лист бумаги за уголок и покачал на весу, желая поскорее
высушить подпись.
- Пьем все! - объявил он, улыбаясь разгневанной Элеоноре. - Пьем все
за всех!
Ярость охватила ее с такой силой, что, не сдержавшись, она подалась
вперед и выхватила лист бумаги.
Змеиным движением ее запястье обхватили и крепко сжали. От испуга она
едва не задохнулась. На нее смотрели голубые глаза полковника, его трясло
от гнева. Перегнувшись через стол, он заявил:
- Бумага, которую вы держите в руках, собственность американских
фалангистов в Никарагуа. Отдайте.
Пальцы, впившиеся ей в руку, казались темными на фоне ее бледной кожи.
Их сила была жестока и неумолима. Краем глаза Элеонора заметила, что брат
ощущает неловкость и он хотел бы ей помочь, несмотря на свое раздражение.
Но, бросив взгляд на человека с бронзовой маской вместо живого лица,
вероятно, будущего начальника, он остался недвижим.
Элеонора не сдалась бы по своей воле, но дело было не в ней. Рука
онемела, она не чувствовала кончиков пальцев. Листок выскользнул из руки на
стол. Фишер прикрыл его ладонью.
- Не мешало бы вас проучить, чтобы впредь не вмешивались в мужские
дела, - раздраженно заявил он.
В тот момент, когда она отпустила бумагу, рука полковника освободила
ее руку и он отступил назад, пригвоздив ее к месту своим мрачным
презрительным взглядом.
Кровь заторопилась к венам запястья, в руке покалывало, но Элеонора не
хотела, чтобы они видели, как ей больно. Собрав всю свою волю, она сказала
спокойным голосом:
- Меня совершенно не интересуют ваши поиски воинской славы. Меня
заботит лишь благополучие брата. И это мое дело. Но, мне кажется, меня не
поняли. Прощайте.
Ничего не видя перед собой, она повернулась и быстро пошла между
столами, инстинктивно отыскивая выход. Она слышала позади себя, как поехали
ножки стула по полу, но не придала этому никакого значения. Мужчина с
глупой ухмылкой, зажав стакан виски в кулаке, вытянул руку и преградил ей
путь. Оттолкнув его, она бросилась прочь, не желая даже осознать
оскорбительность только что сделанного ей предложения.
Но едва она добежала до выхода, как дверь распахнулась и из дождя и
ветра стремительно вошел мужчина.