"Николас Блейк. Дело мерзкого снеговика ("Найджел Стрэнджвейс" #2) " - читать интересную книгу автора

- Я спросил тебя, мальчик, разряжено ли оно.
- Его надо держать наготове на тот случай, если я вдруг увижу птицу,
чтобы сразу...
- Я же говорил тебе, Джон, никогда не держать ружье заряженным, так
ведь? Тебе уже десять лет, пора уметь обращаться с огнестрельным оружием.
Давай-ка разряди его при мне, пока ты еще не забыл.
Джон всегда делал, что ему велели. Бесстрашный ребенок, он все же
старался не провоцировать тот ужасный, затаенный гнев, который занимался в
его отце при малейшем непослушании. Джон инстинктивно чувствовал, что,
несмотря на доброту и терпение, тот был постоянно на взводе и мог
взорваться от малейшей искры. А в последнее время он, ко всему прочему,
стал каким-то другим. И все это было связано с неприятной новизной,
вторгшейся в домашнюю атмосферу вместе со смертью тетушки Бетти, с этой
растерянностью, царящей в доме, которая, как считал Джон, и повлекла за
собой разные странности: он не ходит в школу, нескончаемые приходы и уходы
полицейских, табачный дым трубок, снеговик, приглушенные, по чти шепотом,
разговоры взрослых, которые резко обрываются, стоит только ему или
Присцилле войти в комнату. В этом доме, где раньше все работало слаженнее
восьмицилиндрового двигателя, поселилась неустроенность.
Засунув духовое ружье подальше в угол, Джон вернулся к окну, открыл
его и высунулся на улицу. Оттепель чувствовалась везде: в кронах
вечнозеленых пихт за теннисным кортом, еще запорошенных снегом, в сыром,
мягком воздухе, ласково омывающем лицо, а самое главное - в певучем
журчании воды, бегущей по проложенным в саду желобкам к маленькому
водопадику в искусственных скалах, и, конечно, во всей остальной -
подтаявшей и подгнившей природе.
Только снеговик словно не желал таять. Его лицо уже становилось
зернистым и ноздреватым, но большая неуклюжая фигура до сих пор оставалась
такой же, как ее слепили, и сразу глубоко в душе возникало то ощущение,
которое они испытывали, создавая снеговика,- стоило только поглядеть на
сильно утоптанный вокруг него снег. Джон вспомнил день, когда несколько
недель назад дядя Эндрю, мистер Стрэнджвейс, Присцилла и он вышли во двор,
чтобы соорудить снежную фигуру. Мисс Эйнсли тоже была, в алых шерстяных
перчатках и пушистых меховых ботинках, так и сыпля непонятными для Джона
глупыми нелепостями. Такие женщины просто тонут в собственной болтливости.
Она даже принесла себе из кухни стул, но дядя Эндрю быстро столкнул ее и
вывалял в снегу, и мисс Эйнсли много смеялась и старалась его побороть, но
Джону показалось, что она была не в таком уж восторге, как старалась
показать. Тогда дядя Эндрю выхватил у нее стул и поставил его рядом со
снеговиком. Он сказал, что это - трон, и снеговик теперь будет королевой
Викторией, а мисс Эйнсли ляпнула что-то вульгарное: мол, у нашей доброй
королевы будет геморрой, если посадить ее в холод. Джон с Присциллой
накатали огромные шары мокрого снега, которые дядя Эндрю водружал друг на
друга, выскребывая их и тыкая в них пальцами, пока у него не получилось
очень даже похоже на королеву из учебника истории. Вместо глаз снеговику
прилепили по монетке в полпенни, а мисс Эйнсли откопала где-то в
театральном сундуке дамскую шляпку с вуалью и надела снежной королеве на
голову. Но папе почему-то это не понравилось, когда он вышел посмотреть, и
пришлось унести шляпку обратно.
Глядя теперь на этого снеговика, Джон чувствовал непонятное