"Джеймс Блэйлок. Эльфийский корабль (Приключения Джонатана Бинга - 1)" - читать интересную книгу автора

несносных жаб из своего странного сна. Джонатан толкнул незапертую дверь, и
перед ним, стряхивая с куртки капли воды, предстал Гилрой Бэстейбл, его
ближайший сосед и мэр городка Твомбли.
Он огляделся. В его взгляде чувствовалась досада, что, в общем-то,
было неудивительно, поскольку он был весь в грязи, а волосы, растущие в
основном по бокам головы, закрутились спиральками и остроконечными лохмами
торчали в разные стороны. На мэре были надеты тяжелое пальто и огромные
шерстяные перчатки, источавшие легкий душок, который, впрочем, исходит от
любой шерсти, когда она мокрая. Было ясно, что мэр Бэстейбл побывал в самой
гуще грозы.
Джонатан сделал рукой приглашающий жест и затворил дверь, чтобы в дом
не ворвался холодный ветер. Сначала воздушный корабль, теперь - Гилрой
Бэстейбл... не иначе, случилось что-то странное.
- Здравствуйте, Гилрой! Ничего себе ночка для прогулки, верно?
Мокрющая, если можно так выразиться, что скажете?
Гилрой Бэстейбл, казалось, что-то пробормотал в ответ, но поскольку
его зубы отчаянно выбивали дробь, то Джонатан ничего не понял. Ахав,
сообразивший, что никакие жабы не собирались нападать на него, подошел к
Бэстейблу и положил голову на его ботинок, намереваясь опять погрузиться в
сон. Однако вскоре он обнаружил, что ботинок чересчур мокрый и грязный для
того, чтобы на нем можно было удобно устроиться, и поэтому поплелся обратно
на свое место перед камином.
- Погода просто отвратительная, вот что я скажу. Бушует ураган, и все
ямы на дороге полны грязи. А мою шляпу унесло ветром и бросило прямо в
реку. Я видел, как это случилось, и зрелище до сих пор стоит у меня перед
глазами. Шляпа упорхнула, крутясь, словно очумевшая ветряная мельница,
дважды облетела вокруг церковного шпиля, а потом шлепнулась в реку и
исчезла. Моя новая, с иголочки, шляпа! Что за отвратительный вечер!
- Разве вы не чувствуете себя немножко лучше сейчас, когда вы в
доме? - спросил Джонатан.
- Лучше! - пробурчал мэр в нос. - Моя шляпа, она исчезла в реке!
- Не повезло. И в самом деле, как плохо вышло, - сказал Джонатан с
сочувствием. Но он имел такое же право распоряжаться этим вечером по своему
усмотрению, как и мэр, и поэтому считал, что ничто не должно его испортить.
Он повесил пальто и шарф Бэстейбла поближе к огню, чтобы просушить, и
затем, после того как путем значительных совместных усилий им удалось снять
с Бэстейбла ботинки, Джонатан также поставил их к огню. Ахав тут же
проснулся и, приняв размокшие ботинки за что-то другое, решил пожевать их.
Однако передумал и опять задремал.
Бэстейбл сел напротив Джонатана, успокаиваясь благодаря воздействию
огня. Но чтобы окончательно прийти в себя, жаркого огня, как известно,
недостаточно, необходим еще горячий пунш. Джонатан вышел на кухню и вскоре
вернулся с деревянной доской и двумя стоящими на ней кружками, из которых
валил пар. Он поставил все это рядом с мэром, опять вышел и вернулся на
этот раз со своим самым лучшим сыром, украшенным красными, оранжевыми и
желтыми разводами и круглым, как голова Ахава. Гилрой Бэстейбл, уже
потягивавший пунш, в изумлении воскликнул:
- Ай! - Он чуть не захлебнулся. - Что же это! Сыр, я полагаю, или мою
шляпу не унесло рекой!
Он внимательно стал рассматривать сыр и с любопытством ткнул в него