"Стефани Блэйк. Живу тобой одной" - читать интересную книгу автора

Нат сжал ее руку с такой силой, что Келли поморщилась.
- Мне больно!
Он выпустил ее руку. Поднял свою к глазам, долго смотрел на нее.
- Прости... Просто... прикосновение женщины... Так давно этого не
было... Прости старика...
- Нет! - прошептала она. - Вы совсем не старик.
- Мне за семьдесят! И я давно не чувствовал ничего подобного.
- Возраст ничего не значит. Все зависит от того, насколько крепко
сделана вещь. Мраморная плита на кладбище... ваш дом... эти стены, полы,
стол. - Она положила руки на дубовый стол.
Он все смотрел и смотрел на свою заскорузлую ладонь со ссадинами,
мозолями, вздувшимися венами, с черной сланцевой грязью под ногтями.
- Я старый человек.
Она наклонилась вперед, взяла его руку в свои, приложила к груди.
- Вы говорили о женском прикосновении. Прикоснитесь же ко мне.
Она расстегнула перламутровые пуговицы на платье и спустила его с плеч.
Спустила бретельки. Притянула его руку к груди, наклонившись еще больше
вперед, чтобы он мог почувствовать ее тяжесть.
Глаза Ната затуманились. Дрожащими пальцами он осторожно сжал ее кожу.
- Старый человек не должен даже думать о таком, - хрипло проговорил он.
- Вы старый, Натаниэль?!
Она улыбалась нежной улыбкой, приободряла, звала его. Хрупкая рука
скользнула к ширинке на его брюках, расстегнула пуговицы. Как зачарованный,
он наблюдал за движениями ее ладони, потом за тем чудом, которое она
совершила.
- Видишь, Натаниэль! Ты не старик, ты мужчина.
Не отнимая руки - так же как и он не отнимал ладонь от ее груди, - она
подошла к нему, подняла юбку до талии, раздвинула ему бедра своими ногами,
прижалась губами к его уху.
- Я тоже кое-что знаю из твоей Хорошей книги... Я твоя жизнь, твое
воскрешение.

Хэм вернулся в дом уже после десяти. Поднялся вверх по крутой лестнице
с черного хода. Холл тускло освещала керосиновая лампа, стоявшая на столе у
стены. С минуту Хэм помедлил, прислушиваясь, глядя на закрытую дверь комнаты
отца. Потом с болью взглянул на приоткрытую дверь напротив - бывшую спальню
матери. Снизу из щели виднелась полоска света, слышался женский голос, тихо
напевавший что-то. Хэма охватила тоска. Сколько раз вечерами он входил в эту
комнату, ища у матери утешения и находя его в одном ее присутствии.
"Мама!" - едва слышно прошептал он. В полутьме, ослепший от отчаяния,
он наугад прошел к себе в комнату, закрыл дверь и прислонился к стене. По
лицу его текли слезы.
Он зажег лампу на столике у кровати, налил воды из фарфорового кувшина
в эмалированный тазик, стоявший возле умывальника в углу комнаты. Три года
назад Нат построил на первом этаже ванную комнату, с ванной, водопроводом и
туалетом. Она находилась рядом с кухней, у лестницы черного хода. И, тем не
менее ежевечерний ритуал умывания в спальнях никогда не нарушался. Под
каждой кроватью имелся также и ночной горшок с крышкой, однако ими
практически не пользовались, разве что в очень холодные зимние ночи, чтобы
не спускаться в ночной рубашке по длинной, продуваемой сквозняками лестнице.