"Стефани Блэйк. Тайные грехи " - читать интересную книгу автора

кровать.
- А как насчет Франсины и Хильды?
- Они отправились за покупками. Давай не будем искать отговорок.
Прошлой ночью ты вел себя так, будто тебя чем-то опоили. Ты разочаровал
меня. Если не проявишь энтузиазма сейчас, можешь считать себя уволенным.
- Слушаюсь, мэм, мисс Тэйт.
Льюис потянул за концы ее завязанного бантом пояса, и халат
распахнулся. Его большие руки прикрыли ее груди, и он наклонился, чтобы
поцеловать ее в губы.
Мара обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом.
- Давай не будем терять время попусту, - прошептала она. - Не могу
больше ждать... Нет!
Его рука скользнула по ее животу, затем - еще ниже. Она тяжело перевела
дух.
- Хочешь, чтобы я все сделала тут же, сейчас? Хочешь, чтобы я испачкала
свои штанишки?
О'Тул рассмеялся:
- Что-то я не заметил никаких штанишек.
Мара схватила его за руку и вытащила из кабинета. Потом потащила через
холл в спальню. Там она сбросила с себя халат и томно раскинулась на
огромной кровати. Сгорая от нетерпения, она жадными глазами смотрела, как
Льюис раздевается.
Когда Мару охватывало возбуждение, ее глаза становились ярко-синими.
Вид же отвердевшей мужской плоти Льюиса всегда возбуждал ее. Она потянулась
к нему обеими руками, а он опустился на колени, напевая песенку Гершвина
"Дай мне, дай мне, дай мне то, чего я так желаю, потому что, как я знаю, ты
целуешь как никто..." Потом эта песенка сменилась экспромтом, полным
непристойностей, а Мара вторым голосом присоединилась к нему.
Он осыпал поцелуями ее правую грудь, захватив сосок губами так, как она
любила и как ее партнеры имели обыкновение возбуждать ее, приступая к
любовным играм. Почему-то Мара острее чувствовала наслаждение, когда ласкали
ее правую грудь.
Она поглаживала его твердеющую мужскую плоть кончиками пальцев и
легонько сжимала ее, еще более возбуждая Льюиса. Ее лоно увлажнилось, и она
с нетерпением в голосе пробормотала:
- Ну, Льюис, дорогой, я не могу больше ждать ни минуты.
Он медленно вошел в нее, погружаясь в ее горячую и влажную бархатистую
плоть, и она содрогнулась всем телом. Их тела задвигались в пламенном танце
любви, и танец этот с каждой секундой становился все быстрее.
Мара часто размышляла о сексе. В сущности, в этом акте мозг не
участвовал - чисто животная страсть, постоянно отрицавшая все приобретения
цивилизации и культуры. Но даже в момент высочайшего наслаждения какая-то
частица ее "я" существовала отдельно от задыхающейся в конвульсиях страсти
женщины, распростертой на постели, и она, эта частица, становилась сторонним
наблюдателем старого как мир примитивного ритуала, необходимого для
воспроизводства. Ведь чем был секс изначально? Универсальным механизмом,
изобретенным природой для сохранения биологических видов.
Мару часто посещало видение: ее душа - или то, что делает личность
уникальной, неповторимой и драгоценной, - будто бы совершала путешествие во
времени и оказывалась заключенной в теле уродливой обезьяноподобной самки,