"Джайлс Блант. Сезон мошкары" - читать интересную книгу автора

- Передняя доля поражена лишь частично и с одной стороны, поэтому на
восстановление эмоций в полном объеме шансы весьма благоприятные. Однако
гарантий, конечно, дать не могу. Та часть мозга, где фокусируется память,
непосредственно не затронута, так что я предполагаю, что рассудок ее
находится в состоянии посттравматического помутнения, а это явление
временное. Я проконсультируюсь с невропатологом и назначу лекарства. А
теперь, детектив, что вам от меня надо, не считая пули?
- Существует ли возможность того, что во время операции она что-то
вспомнит?
- Мы дадим встряску гиппокампу, и это, разумеется, может вызвать
случайные вспышки. Что это будет - сны или воспоминания, сказать не могу. Но
ее состояние вы наблюдали. В любом случае они будут бессвязными.
- Помните только, пожалуйста, что эта информация может нам очень помочь
и даже спасти ей жизнь. Кто-то пытается ее убить.
- Вот как?
- Мне надо видеть, как вы будете извлекать пулю.
- Хорошо. Мы дадим вам халат и перчатки. Работать я буду с так
называемой проникающей трубкой. Это такой изотопный прибор с микроскопом.
Дадим вам место с хорошим обзором.
Как и большинству копов, Кардиналу доводилось быть свидетелем многих
кровавых сцен - катастроф с разорванными на куски телами, залитых кровью
кухонь, спален, подвалов, гостиных, в которых мужчины творят насилие друг
над другом, а чаще - над женщинами. Сердце у полицейского грубеет,
покрывается твердыми мозолями, подобно большому пальцу плотника. Но вот к
чему Кардинал никак не мог привыкнуть - это операционная. По причине,
которую он так до конца и не понимал, надеясь, что это все-таки не
трусость, - сверкание хирургических скальпелей вызывало у него тошнотворное
чувство, не сравнимое по интенсивности с тем, что вызывали ожоги,
расчлененка или ножевые и колотые раны.
Доктору Шафф ассистировали двое врачей и две медицинские сестры.
"Рыжик", как мысленно уже привык называть ее Кардинал, - была в полудреме
из-за транквилизаторов и спазмолитиков, которыми ее накачали, но в сознании.
Место, куда вошла пуля, теперь было выбрито более основательно; из огромного
шприца ей вкатили местный наркоз. Общего наркоза не требовалось, так как
мозг наш нечувствителен к боли.
Кардинал был в халате и маске. Он стоял у стола с правой стороны,
откуда мог наблюдать действия хирурга и одновременно глядеть на монитор.
- Ну вот, Рыжик, - сказала доктор Шафф, - как себя чувствуете?
- Господи, у вас у всех здесь такие красивые глаза!
Кардинал окинул взглядом операционную. Девушка сказала истинную правду.
В узком пространстве между марлевой повязкой и докторской шапочкой глаза
всех присутствующих казались больше и выразительнее, а выражение их - мягким
и мудрым.
- Лестью чего не добьешься, - сказала доктор Шафф. Защитные очки на
носу делали ее похожей на дружелюбную инопланетянку. - Вы готовы? Больно не
будет - обещаю.
- Я готова.
Кардинал тоже полагал, что готов, пока доктор Шафф, взяв в руки
скальпель, не сделала надрез. Сначала это была лишь тонкая алая линия,
образовавшая нечто вроде геометрического узора, но потом красная линия стала