"Уильям Питер Блэтти. Легион" - читать интересную книгу автора

беззвучными. Бесцветные и размытые силуэты - явились они словно из
сновидений. Где-то поблизости урчала речная драга.
- Кажется, вот-вот закончим, лейтенант.
- В самом деле? Правда?
Прищурившись, Киндерман поежился от утренней прохлады. Полицейский
вертолет только что закончил поиск и теперь медленно удалялся, подмигивая
красными и зелеными огоньками над мутной, грязновато-коричневой холодной
водой. Следователь задумчиво наблюдал, как он постепенно уменьшается.
Вертолет таял в лучах восходящего солнца, словно сгорающая надежда.
Киндерман прислушался, слегка склонив набок голову, и, дрожа от холода,
поглубже запихнул руки в карманы пальто. Женский крик, такой пронзительный
и леденящий кровь, все не стихал. Этот крик разрывал Киндерману сердце, да
и изогнувшиеся, растущие по обоим берегам стылой реки деревья тоже,
казалось, мучаются, страдая вместе с женщиной.
- О, Иисус! - мысленно воскликнул Киндерман. Затем взглянул на
Стедмана. Почти касаясь коленом земли, патологоанатом сидел на корточках
возле грязной и запятнанной простыни из грубой ткани. Нахмурившись, он
уставился на нее и о чем-то сосредоточенно думал. Стедман застыл словно
изваяние. Лишь по белому облачку дыхания, которое тут же растворялось в
морозном воздухе, можно было определить, что патологоанатом жив. Внезапно
Стедман поднялся и бросил на Киндермана странный взгляд.
- Вы узнаете эти порезы на левой руке жертвы?
- Что именно вы имеете в виду?
- Порезы расположены необычно.
- В самом деле?
- Да, мне так кажется. Они напоминают символ одного из зодиакальных
знаков. По-моему, это символ Близнецов.
Киндерману вдруг показалось, что сердце у него перестало биться. Он
глубоко вдохнул. Потом взглянул на реку. За массивной кормой драги
появилась байдарка - это приступала к утренней тренировке команда
Джорджтаунского университета, - лодка в полнейшем безмолвии скользила по
водной глади. Вот она мелькнула в последний раз и тут же исчезла под
мостом. Сверкнула вспышка фотоаппарата. Киндерман опять взглянул себе под
ноги, туда, где лежала эта грубая, холщовая ткань.
"Нет, этого не может быть, - рассуждал он про себя. - Этого просто не
может быть".
Патологоанатом проследил за взглядом следователя, и его покрасневшая
от мороза рука потянулась к воротнику пальто: он вцепился в него, ежась и
дрожа от холода. Сейчас Стедману более чем не хватало шарфа. Собираясь
сегодня на работу, он в этой чудовищной спешке забыл прихватить его.
- Какой жуткий день для смерти, - тихо произнес Стедман. - Все это
так неестественно.
Киндерман дышал с присвистом, белый пар облачком клубился возле его
губ.
- Любая смерть неестественна, - пробормотал он. Кто-то создал этот
мир. Что ж, вполне разумно. Почему глазу приятны его формы? Чтобы смотреть
и все видеть? А для чего это он должен все видеть? Чтобы выжить? А зачем
он должен выживать? Почему? И еще раз - почему? Этот детский вопрос
вставал каждый раз там, где возникали туманные и зыбкие очертания новой
загадки. А вопросы эти искали ответа, однако разум не находил его,