"Елена Блаватская. Пустые ли видения сны" - читать интересную книгу автора

На первый взгляд три первые правила Света на Пути должны
показаться несколько различного характера, что трудно
уловить их связь. Связь между ними чисто духовная.
Честолюбие есть высшая ступень личной деятельности,
достигаемой разумом, и в нем есть нечто благородное даже для
оккультиста. Покорив в себе желание стать выше своих
товарищей и разбирая свои личные желания, страстный искатель
духовного пути находит прежде всего в себе жажду жизни. Ибо
все то, что обыкновенно называется желанием, уже давно было
покорено, пережито или забыто, прежде чем началась эта
неустанная духовная брань. Желание жизни есть всецело
духовное желание, а не ментальное; и встречаясь с ним,
человек встречается со своей собственной душой. Немногие
пытались посмотреть ему в лицо; еще меньше число тех,
которые могут угадать его значение.

Такова связь между честолюбием и желанием жизни. Редко
бывают честолюбивы те люди, в которых сильны животные
страсти. То, что обыкновенно принимается за честолюбие в
людях с сильным физическим организмом, есть чаще всего
проявление большой энергии для того, чтобы добиться полного
удовлетворения физических желаний. Чистое, простое
честолюбие есть стремление мысли вверх, проявление
врожденной интеллектуальной силы, которая возвышает человека
над равными ему.

Подниматься, превосходит других в чем бы то ни было, в
каком-нибудь отделе искусства, науки или мысли, есть самое
сильное стремление тонко и высоко настроенных душ. Это нечто
совсем иное, чем жажда познания, которая всегда делает
человека учеником вечно учащимся, какого бы величия он не
достиг. Честолюбие возникает не из любви к чему-либо, но из
чистого себялюбия. Я хочу знать, я хочу подняться, и моей
собственной силой.

Кромвель, заклинаю тебя, беги честолюбия;

Через этот грех и ангелы падали.

Завоевание положения, в смысле которого слово честолюбие
первоначально употреблялось, отличается по степени, а не по
существу от того более отвлеченного значения, которое теперь
обыкновенно приписывается ему. Поэта считают честолюбивым,
когда он пишет для славы. Это правда; тако оно и есть. Он
быть может не ищет места при дворе, но он конечно добивается
самого высокого положения, которое ему только известно.
Мыслимо ли, чтобы какой-нибудь великий писатель был бы
действительно анонимным и остался таковым? Человеческий
разум возмущается теорией Бэконовского авторства
Шекспировских произведений не только потому, что это делает