"Николас Блинкоу. Наркосвященник " - читать интересную книгу автора

Дэвид сказал "спасибо" и проскользнул дальше.
В Израиле он оказался впервые. Также впервые он был пассажиром
трансатлантического ковчега для двуногих, где в обоих отделениях строго
запрещалось курить. А если учесть еще двадцать минут в очереди на таможне и
этот паспортный контроль, то чего удивляться, что он чувствовал себя весьма
дискомфортно. Последнюю сигарету он выкурил шесть часов назад, на пересадке
в Амстердаме. А последний косяк... наверное, двадцать четыре часа назад.
Дэвид прошел к знаку выхода и оказался позади стеклянной будки
паспортного контроля, перед воротами следующего уровня, у которых стояли
секьюрити. Он попробовал было протянуть свой талон отдельно от паспорта, но
охранник забрал у него и паспорт.
- Идите за вещами.
И паспортом указал на карусель с багажом.
- Когда возьмете багаж, возвращайтесь сюда. Дэвид хотел было спросить,
можно ли закурить, но тут заметил наверху надпись, которая гласила: "Курение
не приветствуется". Однако, когда он протиснулся в толпу, ожидавшую свой
багаж, в зубах у него была сигарета. В следующую секунду сигарета уже
дымилась, а зажигалка "Зиппо" проскользнула обратно в карман его джинсов.
Охрана аэропорта уже проявила к нему интерес, и если теперь его еще прищучат
с курением, интерес их от этого не станет больше. И, кроме того, он увидел,
как две женщины на другом конце карусели тоже закурили. Обе были одеты в
узкие лосины и футболки с вырезом. Он выглядел не хуже их, им можно, а ему
нельзя, что ли? Дэвид купил клетчатый, как плед, чемодан специально для этой
поездки. Чемодан напомнил ему пончо, в котором была его бабушка в последний
раз, когда он ее видел. В тот же день он в последний раз видел и Тони Хури.
Можно было надеяться, что подобная комбинация создаст достаточное сцепление
в его памяти: что-то там должно срастись. Дэвид стоял один возле багажной
карусели, где, кроме него, уже никого не осталось. Стоял и смотрел, как его
кричащей расцветки чемодан начинал второй круг своего соло на карусели.
Вспышка узнавания пришла только после того, как два охранника начали тыкать
в него пальцами.
Часом позже Дэвид сидел на аэропортовской тележке, придерживая рукой
найденный чемодан, в ожидании, пока секьюрити выберутся из своей суматохи.
Он наблюдал за ними через открытую дверь их офиса. Все они были молоды,
самому старшему - около двадцати шести, остальные еще моложе. Манера
поведения у них у всех была одинаковая - одновременно и деловая, и какая-то
раздражающе возбужденная. Может, их специально этому обучают? Даже теперь,
наблюдая за ними, он не был уверен, что они говорили о нем. Если судить по
их позам, по тому, как они стояли, они с равной вероятностью могли обсуждать
баскетбольный матч, фильм Спилберга или цены на экстази. Но Дэвид был
единственным пассажиром полета 205 КЛМ, которого пока не отпустили.
Из всех присутствующих - шикарного вида дамы, увешанной золотом, двоих
подростков с едва пробивающимися усами, мужчины, похожего на цыгана, и юной
парочки с рюкзаками, - только он мог вызывать вопросы . Дэвид готов был
биться головой об стену. Конечно, он выглядел полным идиотом, когда стоял
перед своим чемоданом, пытаясь прочесть этикетку на нем, и провожая его
взглядом, пока он снова не скрылся за резиновыми шторками. Дэвид продолжал
наблюдать за суетой секьюрити в их офисе, как вдруг услышал голос у себя за
спиной. Он обернулся. Перед ним стоял человек маленького роста, болезненной
комплекции, и с волосами, похожими на парик английского адвоката, за