"Николас Блинкоу. Наркосвященник " - читать интересную книгу автора

спрятать смеющихся морщинок вокруг глаз и сдался: - Это невероятно! Она не
только забыла о самом фестивале, но даже Арафату ничего не сказала. Когда до
него дошли сведения о том, что устраивается палестинский национальный
музыкальный фестиваль и что его не пригласили, он призвал всех организаторов
в Газу, чтобы они объяснились.
- О, боже!
- Только представь - из Рамаллы в Газу! Они были в пути всю ночь, так
что сами пропустили церемонию открытия. А потом им еще пришлось молча сидеть
рядком в приемной у Арафата, и когда он прибыл, то тоже долго не произносил
ни слова, просто молча расхаживал по комнате, а они сидели перед ним на
скамье. Затем он наклонился к ним и прошептал: "Стыда у вас нет". И тут с
одним чуть инфаркт не случился.
- О, господи!
София закусила губу. Она не знала, смеяться ей или пока повременить.
Вдруг все закончится плохо? Шади сказал:
- Не волнуйся, им удалось придумать объяснение. Хотя это оказалось не
легко: они якобы пригласили Суху, а не Арафата, потому что не хотели
утруждать его обычной трехчасовой речью. К тому же у них была жесткая
программа, расписанная по минутам, и для него места уже не оставалось. Ну,
конечно, не в прямом смысле.
- И что - им удалось на этом выехать?
- Ну, они заработали предупреждение.
Смеялись только София и Шади. Шади просто заходился от смеха, все
неоднократно бывали свидетелями того, как он мог минут по десять хохотать
без перерыва. Наконец Шади произнес:
- Нет, правда, он мне нравится! - имея в виду Ясира Арафата.
Юсуф же стоял и пытался изобразить подобие улыбки на своем лице, что
ему ужасно не шло.
Радиостанция занимала две комнаты над сувенирным магазинчиком прямо за
площадью Яслей. У Софии из окна была видна только белая стена церкви
Рождества. Но с крыши открывалась обширная панорама на юг: оттуда был виден
лагерь беженцев в Дхайшеш и даже Хеврон, хотя он и находился почти в
двадцати километрах от Вифлеема. Эта крыша идеально годилась для
радиоантенны, но все-таки до Хеврона волны радиостанции не доходили: не тот
диапазон. Юсуф Салман был единственным постоянным сотрудником радио "Вифлеем
AM", а София входила в число трех диск-жокеев с неполным рабочим днем.
Формат ее передачи был строго определен: каждый день она проигрывала дюжину
песен и зачитывала относящиеся к ним письма-заявки. Это называлось: "Музыка,
которую вы хотите услышать".
Усаживаясь рядом с Софией, Шади пообещал, что уйдет, как только
начнется ее передача. Это лишний раз говорило о том, чего стоило его слово.
Он уже надиктовал новую версию новостей для Юсуфа, но все не уходил, а
крутился на вращающемся кресле для гостей, у которых берут интервью, и
подначивал Софию рассказать в деталях историю со священником. Но самым
досадным было то, что он не умолкал во время рекламы "Магазин Тони - дилер
заводов "Форд" и "Рено". Может, он и обладал такой способностью - слушать
сразу с двух сторон, но она-то нет.
- Шади, заткнись, - велела ему София. - Дай послушать новую рекламу
моего дяди Тони.
Тони Хури всегда настаивал на том, чтобы самому делать свою рекламу и