"Хардкор белого меньшинства (сборник)" - читать интересную книгу автора (Лекух Дмитрий)Городские деревьяГородские деревья узловаты, изломаны и неуклюжи. В общем-то – искалечены. А попробуй-ка иначе. Тут – здание свет загораживает, тут – бензином чадят с утра и до вечера, тут – алкашня ветку ломает, чтоб на сучок стакан повесить до лучших времен. Мамаши молодые со своими авоськами. Дети с перочинными ножиками и бутылочными осколками. Молодежь со своим извечным «Оля + Коля» и «„Спартак“ – чемпион». И вообще – надо еще суметь через эту землю наверх пробиться. Сам узлом завяжешься. Но – растут, зеленеют. И даже иногда спасают кому-то жизнь. Вот, к примеру, у меня в конторе сотрудник из окна выбросился. Молодой совсем еще парень, причем – очень толковый. В двадцать три года – начальник управления. Девушка от него, видите ли, к другому ушла. Целился, видимо, на асфальт, но, поскольку не десантник, – с четвертого этажа – промахнулся. Не долетел чутка. На дерево приземлился. Сложный перелом бедра, перелом двух ребер, сильные ушибы. И – ничего опасного для жизни… А вы говорите… Через два месяца уже из больницы выписался, в офис пришел. Мне секретарша докладывает: – Дмитрий Валерьянович, к вам Никита, примете? А в голосе – такое сочувствие, такое переживание – будто человек с фронта вернулся. – Ну, пусть заходит, – говорю. – И коньячка нам приготовь, лучше – армянского. Заходит. Под правой подмышкой – костыль. Стоит, мнется. – Садись… Сел в кресло, ногу – вперед. Аккуратно так. – Ну что, прыгун? На работу пришел проситься? Кивает. Я закурил, гляжу – он тоже за сигаретами тянется. Пододвинул ему пепельницу. А тут и секретарша появилась, Леночка. На подносе – бутылка «Наири», пара маленьких хрустальных рюмочек (как я люблю, «а-ля рюс»), ломтики лимона, посыпанные тертыми кофейными зернами и сахарной пудрой. Улыбнулась, потрепала парня по волосам, – мол, все будет нормально, не переживай. И – ушла. Ну-ну. Посмотрим… Он вздохнул: – А в больнице меня десантником называли… Я только хмыкнул. – До десантника, парень, тебе – как до Пекина раком. Порылся в столе, достал оттуда старый альбом. Дембельский. Как-то принес его в контору, хотел «айтишникам» отдать, отсканировать, чтоб иметь еще и электронную версию. И – забыл. А тут вспомнил. – На, смотри… Он тоже хмыкнул в ответ. Но – открыл. Смотрит, перелистывает. – Ого, ничего себе. Это вы? Вот этот, молодой, с ружьем? И где это? Я тем временем коньяк разлил. – Давай, выпьем. Тебе можно? Он только плечами в ответ пожал. Мол – можно. Выпили. – Это, за речкой. За самой южной. Мы так Афган называли. Провинция Газни́. А «ружье», которое тебе так глянулось, называется СВД. Снайперская винтовка Драгунова. «Драгунка». Мой самый близкий друг в тех краях. Еще коньяка хочешь? Кивает. Разлил. Выпили. – Нас, – продолжаю, – туда тридцать восемь человек из учебки пришли. А вернулись – семеро. Нет, ты не думай, не все погибли. Кого-то ранило, у кого-то – гепатит нашли или еще хрень какую. Одного придурка змея в лицо укусила, когда спать на камешке улегся. А так чтобы живы-здоровы вплоть до дембеля – семеро. И не думай, что мы какие-то особенные были. Обычные московские школьники и студенты. Только там, за речкой, таких, как мы, тридцать тысяч остались, и это – по официальной статистике, а она – всегда врет, сам знаешь. А служили сколько… Только у меня из класса – четверо. Считай – каждый пятый… Помолчали. – Ты про «третий тост» слышал когда-нибудь? Он мотает головой отрицательно. Нет, мол. И, действительно, – откуда ему. – Его не чокаясь, пьют, понял? Он вздохнул. Кивнул. – Понял… Выпили. – Это я к чему говорю… Это я к тому, что это они, – киваю на альбом, – десантники. С большой буквы «Д». А ты – прыгун… Голову опустил. Кажется – понимает. Помолчали, я закурил. – Ладно, твое место, сам понимаешь, – занято. Фирма не могла ждать, пока ты из больницы выпишешься. Работы полно, людям зарплату платить надо. А на всевозможные трудовые кодексы – мне плевать с высокой колокольни. Если хочешь – можешь судиться… Мотает отрицательно головой. Не хочет. И правильно. Я вздыхаю: – Парень ты не без башки, так что могу предложить место ведущего специалиста в другом управлении. Будешь землю грызть – повышу быстро, нет – не обессудь. Согласен? – Согласен. Я снова разлил: – Ну, за твою удачу и жизненный урок. Выпили. Он ушел. А я подошел к окну, за которым шел осенний дождь и тянулись к низкому московскому небу кривые, голые и узловатые руки деревьев. Покурил, побарабанил пальцами по стеклу. Я прекрасно знал, что с ним будет дальше. Он приятельствует с Денисом, и рано или поздно Дениска приведет его к нам в паб. Там он найдет себе что-то по интересу: рок-н-ролл, стрит-рейсинг, футбол, просто компанию. А еще через некоторое время он станет таким, как мы все. Я налил себе еще коньячку, выпил, поморщился, зажевал ломтиком лимона. Кабинет заливал ровный и мягкий искусственный свет. На стенах висели фотографии с моих выездных матчей и рыбалок, с Машкиных челленджей и Сашкиных рок-тусовок. Я выключил свет, подошел к окну и снова закурил. Ну почему, блин, во всем этом сраном городе нет ни одного, ну совсем ни одного не изломанного дерева… |
||
|