"Джеймс Блиш. Звезды в их руках" - читать интересную книгу автора

побережья. Можешь предположить, что мы с ним сделали.
- Пожалуй, начинаю понимать, куда ты клонишь.
- Что ж, тогда я буду закругляться, - заявил Уэгонер. - Все дело в
том, что разваливается существующая сейчас структура космических полетов.
Она устарела, чрезмерно перегружена, ни на что не годна. Куда ни кинь -
полный застой. Нет. Даже хуже - мы откатываемся вспять. Сейчас наши
корабли должны быть куда как стремительнее и совершеннее, а также
способными нести большее количество груза. Нам пора уже покончить с
различием между кораблями, совершающими посадки на планеты и
беспосадочными системами.
Весь вопрос в ИСПОЛЬЗОВАНИИ планет для чего-нибудь еще кроме
исследовательских работ, а именно для создания поселений. Однако этого
больше никто даже не обсуждает. И наши шансы на создание поселений с
каждым годом все убывают. Ассигнования постоянно урезаются. Становится все
труднее и труднее убедить Конгресс, что от космических полетов есть
какая-то польза. Практически невозможно объяснить Конгрессу, что
фундаментальные исследования в конце концов приносят прибыль. Конгрессмены
переизбираются каждые два года, сенаторы - каждые шесть лет. Вот примерно
тот срок, в пределах которого они готовы заглянуть в будущее. Допустим, мы
попытались бы растолковать им свою программу фундаментальных исследований.
Да только ничего путного бы у нас не вышло. Все засекречено.
И наконец, Сеппи. Возможно, сейчас говорит лишь мое собственное
невежество. Даже если и так, мне с ним и жить. Я считаю, что к настоящему
времени у нас должен иметься хоть какой-то, хотя бы слабый, ключик к
МЕЖЗВЕЗДНОМУ двигателю. У нас должна быть хотя бы модель - не имеет
значения, сколь неуклюжая. Пусть такая же неуклюжая, как ракетка,
запускаемая на фейерверке Четвертого Июля в сравнении с двигателем
Каплинга. Чтобы хоть был виден принцип. Но у нас и этого нет. Я думаю, мы
просто отказались от звезд. Никто из тех, с кем я общался на эту тему, не
считает, что мы до них вообще когда-нибудь доберемся.
Корси встал и легким шагом подошел к окну. Остановился, став спиной к
сенатору, словно пытаясь рассмотреть пустынную улицу сквозь плотные, не
пропускающие света, шторы.
Для привыкших к пламени глаз Уэгонера он представлялся не более, чем
тенью. Неожиданно сенатор подумал, возможно уже в двадцатый раз за
последние полгода, что Корси, наверное, даже рад выбраться из всей этой
каши, несмотря на прилепившийся к нему ярлык неблагонадежного. И затем,
наверное, тоже в двадцатый раз, Уэгонеру вспомнились бесконечные
проверочные слушания. Водопады фальшивых свидетельств и слухов. Потоки
свидетелей без лиц и имен. Шумиха в прессе о том, что еще в колледже,
Корси жил в одной комнате с человеком, в прошлом являвшимся членом
радикальной группировки. Обвинения в сенатском комитете со стороны одного
из конгрессменов, нанятых Мак-Хайнери. Снова слушания, бесконечная
бомбардировка поношениями и ненавистью. Письма, начинавшиеся "Дорогой
доктор Корсец, Вы - задница" и подписанные "Настоящий Американец".
- Должно быть не я первый говорю тебе подобные слова, - обернувшись,
произнес физик. - Блисс, я тоже не думаю, что мы когда-нибудь доберемся до
звезд. Хотя я куда менее консервативен, чем большинство ученых. Мы просто
живем не столь долго, чтобы стать расой, путешествующей меж звезд.
Смертный человек, ограниченный скоростями куда меньшими, чем скорость