"Джеймс Блиш. Стиль предательства" - читать интересную книгу автора

в памяти не отматывало годы назад; стрела энтропии всегда указывала в
одном направлении; девственность это факт, а не просто состояние плевы или
памяти. Елена, проснувшаяся в египетской постели Аитры и лишенная
воспоминаний, могла на какое-то время ввести Менелая в заблуждение, но
всегда найдется другой Парис, и очень скоро - прошлое всегда присутствует
в настоящем, как сказал Эзра-Цзе.
Эта аналогия десятитысячелетнего возраста легко всплыла в его памяти.
Он считался, и на самом деле был, уроженцем Великой Земли; а от нынешней
его _п_е_р_с_о_н_ы_ жителя Стрельца (бывшего) следовало ожидать знания
подобных мифов, чем больше стертого временем, тем лучше - отсюда, по сути,
и его бесконечный карточный пасьянс здесь на борту. В этом автоматическом
сохранении роли и заключалась его природа и высочайшее мастерство.
И конечно же, он не позволил себя Крестить, хотя его сознание и
подвергалось многочисленным менее серьезным изменениям в процессе работы
на Великую Землю, и может подвергнуться куда более сильному, если его
миссия на Бодейсии провалится. Многие из воспоминаний причиняли боль, и
все они болезненно перемешались; но они принадлежали ему, и именно это,
прежде всего, придавало им ценность. Некоторые профессиональные предатели
ценились за то, что у них не было и быть не могло кризиса
индивидуальности. Саймон знал без тщеславия - слишком поздно для тщеславия
- что у Великой Земли не было более выдающегося предателя чем он, и именно
потому, что такие кризисы случались с ним ежегодно, но он всякий раз их
преодолевал.
- Прошу снисхождения, ваше преподобие, - раздался голос за спиной.
Белая рука, ухоженная, но мускулистая, протянулась из-за его плеча и
переложила Дурака на Падающую Башню. - С моей стороны это беспардонное
вмешательство, но я не мог видеть, как этот ход просто напрашивается.
Боюсь, я несколько навязчив.
Голос был незнаком, а следовательно, принадлежал человеку, до сих пор
находившемуся в уединении дипломатической каюты. Саймон обернулся, готовый
на грубость.
Следующим его побуждением было вскочить и бежать. Вопрос о том,
к_т_о_ это, испарился при виде того, _ч_т_о_ это за существо.
На первый взгляд, перед ним стоял человек с желтой прической пажа, в
бледно-фиолетовых чулках, коротких желтовато-коричневых бриджах и более
темном фиолетовом камзоле, на боку висел выкидной нож, оружие,
предпочитаемое преимущественно дамами. На левой стороне груди золотым
гербом сверкал паук, копия паука с печати на двери. На первый взгляд;
поскольку Саймону посчастливилось - он не понимал, каким образом -
проникнуть под эту кажущуюся оболочку.
Этот "дипломат" был вомбисом, или тем, что в тех же мифах, которые
недавно припомнились Саймону, именовалось Протеем: существом, способным в
совершенстве копировать почти любую форму жизни, соответствующую ему по
размеру. Или почти в совершенстве, ибо Саймон, так же как и один из,
пожалуй, пяти тысяч его коллег, обладал чувствительностью к подобным
существам, будучи даже не в состоянии определить, чего именно им не
хватает при копировании человека. Другие люди, даже люди иного пола,
нежели тот, который принимали вомбисы, не могли найти в них ни малейшего
изъяна. Отчасти потому, что они не возвращались в исходную форму, будучи
убитыми, ни один человек никогда не видел их "настоящего" облика - если