"Джеймс Блиш. Операция на планете Саванна (НФ-17)" - читать интересную книгу автора

них дрожащими белыми буквами отпечаталось слово "конестога". Я даже зубами
заскрипел. Привязалось ко мне это название, сил моих нет. Нельзя слишком
далеко распространять аналогию, как сказал д-р Рош. Хуже всего то, что
никто из состава нашей экспедиции и не помышлял ни о каких аналогиях.
Просто кто-то не очень удачно пошутил, и шутка оказалась трагически
уместной...
Мои часы дали сигнал. Время поворачивать назад. Казалось, целая
вечность прошла, пока ко мне вернулась способность видеть звезды. В
полумиле от нашего судна мне с неохотой пришлось снова отказаться от
созерцания неба - я коснулся кнопки на моем пульте, и вверх взвилась
четвертая осветительная ракета.
Большинство шестиногих "коней" мирно паслись. Два туземца стояли на
страже снаружи, держа своих скакунов один у носа, другой у входного люка.
И тут я прикоснулся к пульту в третий раз. Судовая сирена, включенная
мной, завыла вибрирующим воем децибел на двадцать, и все шестиногие кони
мигом сорвались и унеслись за горизонт, словно их катапультировали. Мне
это не совсем понравилось. Уж не ошибся ли малость д-р Рош, черт возьми?
Но пока все было в порядке. Шестеро туземцев были уже внутри судна, как
мы и ожидали, и крепко заснули, усыпленные газом по моему сигналу, как и
их часовые, которых морская пехота уложила газовыми гранатами. Конечно,
внутри гости принялись все крушить, но их за люком встретили несколько
весьма активных кукол-автоматов, которые были предусмотрительно поставлены
д-ром Рошем. Ни на что другое у них времени не хватило; они так и остались
в камере-ловушке, специально собранной для их размещения и изолированной
от стерильных отсеков корабля. Мы аккуратно уложили их, как нам было
предписано, закрыли герметическую дверь и наружный люк и пошли через
другой люк и шлюз к себе, предварительно прокалив свои костюмы огневым
стерилизатором.
Впрочем, пользы от этой стерилизации было мало. Во внутренней обшивке
торчали шестьдесят четыре головки стрел. Видно, мало кто из туземцев
промахнулся... Мы срезали головки и наложили пластыри поверх их; но все
равно на "Чизхолм" нам пришлось возвращаться, не снимая скафандров.
Герметичность отсеков судна мы восстановили полностью, но в
гнотобиотическом смысле оно было безнадежно разгерметизировано.
Мы латали эти пробоины весь остаток ночи и чуть было не прозевали
расчетное время старта для рандеву, но д-ра Роша это, похоже, ничуть не
тревожило.
Нашу посудину он приказал уничтожить, сняв с нее только камеру с
туземцами. Я подозреваю, что он с самого начала именно так и решил сделать.
Мне-то было не жалко. Я ненавидел эту "конестогу". Беда со мной в одном
- я не могу забыть ее, точнее- это название. Глупо, конечно, когда память
о большом деле омрачается какой-то мелочью. Но я ничего не могу поделать.
Да и не такая уж это мелочь... Когда мы, наконец, проделали все процедуры
стерилизации и дезинфекции, предписанные Рошем, и меня с сержантом Ли
впустили в рубку управления, он только буркнул нам что-то невнятное. Он
просматривал фильмы - и, видно, уже не в первый раз, хотя когда он успел
их подготовить, просто непонятно. Вид у него был, прямо скажу, невеселый.
Капитан Мотлоу тоже был явно озадачен и раздосадован. Они были слишком
заняты, и им было не до нас, я обиделся, а лицо сержанта Ли начинало все
больше и больше походить на снеговую шапку гор Митчелла на Марсе.