"Роберт Блох. Череп маркиза де Сада" - читать интересную книгу автора

Роберт Блох

Череп маркиза де Сада

(пер. Наталья Валентиновна Демченко)

1

Откинувшись на спинку кресла перед камином, Кристофер Мейтленд ласково
поглаживал переплет старинной книги. Блики огня бегали по его худому лицу,
задумчивому и сосредоточенному. Это было лицо настоящего ученого.
Все мысли Мейтленда занимал фолиант, который он держал в руках. Ученый
размышлял о том, из чьей кожи сделан переплет - из кожи мужчины, женщины или
ребенка.
Книжный торговец уверял его, что этот переплет из кусочков женской
кожи. Но Мейтленд, по характеру скептик, не верил, хоть это и было
соблазнительно. Книжные торговцы, имеющие дело с подобными ценностями, как
правило, далеко не всегда заслуживают доверия. Во всяком случае, годы
общения Кристофера Мейтленда с людьми этого сорта значительно подорвали его
веру в их честность.
И все же Мейтленду хотелось верить, что его не обманули. Разве не
прекрасно иметь книгу в переплете из женской кожи? Разве не прекрасно
обладать святым распятием, вырезанным из бедренной кости; коллекцией голов
даяков; высохшей Магической рукой,[1] выкраденной с кладбища в Мейнце. У
Мейсона все это было и не только это, ибо он увлекался коллекционированием
необычных редкостей.
Мейтленд поднес книгу ближе к свету, пытаясь разглядеть поры на
потемневшей поверхности переплета. Ведь у женщин поры на коже более тонкие,
чем у мужчин, не так ли? И вдруг он услышал чей-то голос:
- Прошу прощения, сэр.
Мейтленд поднял голову и увидел вошедшего Хьюма.
- В чем дело? - спросил он.
- Этот тип снова пришел, - едва сдерживая волнение, ответил слуга.
Мейтленд недоумевал.
- Какой тип? - тут же спросил он.
- Мистер Марко.
- Да? - Мейтленд поднялся, едва подавив довольную улыбку и стараясь не
замечать ярко выраженного неодобрения на лице Хьюма.
Бедняга Хьюм терпеть не мог Марко и вообще всю эту вульгарную публику,
которая снабжала Мейтленда редкостями для его коллекции. Хьюм недолюбливал и
саму коллекцию - Мейтленд хорошо помнил, с каким отвращением старый слуга
смахивал пыль с ящика, в котором хранилась мумия священника из Хоруса,
обезглавленного за колдовство.
- Марко? Интересно, что он принес? - загорелся Мейтленд. - Ну, зови его
сюда.
Хьюм повернулся и с явной неохотой вышел. Что касается Мейтленда, то
его энтузиазм заметно возрос. Он погладил нефритового тао-тие[2] по
чешуйчатой спине, провел языком по губам с выражением, очень напоминающим
мимику лица этого китайского олицетворения алчности.
Старина Марко здесь. Это означало, что у него есть что-то чрезвычайно