"Жан-Ришар Блок. ...и компания " - читать интересную книгу автора

- А разве я вас вынуждаю? - ехидно спросил Жозеф; он отступил на два
шага и с самым простодушным видом воздел руками. - Скажите, пожалуйста, а
сколько получает комиссионер?
Габар побледнел.
- Я не понимаю...
- Ложь номер четыре. Сколько вы получаете, господин Габар?
- Вы сами отлично знаете.
- Скажите же!
- Два процента.
- Чудесно! - Жозеф потер руки и рассмеялся таким странным смехом, что
брат тревожно оглянулся на него. - Но, мне кажется, я заметил...
Габар машинально прикрыл бумаги рукой.
- Ага! Мы поняли друг друга, господин Габар. Там одно маленькое
письмецо. Вы, конечно, позабыли, что оно здесь.
- Это неправда!
Голос Жозефа вдруг окреп:
- Письмо попечителя, просто ответ, там идет речь... о чем это, бишь?
Да, о некоем незначительном увеличении установленного куртажа. И забыть
такую важную вещь... Неосторожно, особенно при больном сердце.
Маклер готов был уже пойти на уступки. Жозеф подошел к нему ближе.
Гийом, который начал понимать намерения брата, тоже приблизился к Габару.
- Повторяю, двести тысяч и больше ни франка.
- Двести тысяч с возмещением накладных расходов, - ответил комиссионер
беззвучным голосом.
- Ни франка больше.
Габар, все еще не выпускавший из рук пухлых папок, отрицательно покачал
головой, не глядя на клиентов:
- Не могу, господин Зимлер. Двести десять тысяч - мое последнее слово.
Жозеф взглянул на замученного комиссионера и понял, что на сей раз тот
сказал правду.
- Подпишите, - просто произнес он.

III

Когда братья вышли от маклера, солнце стояло уже в зените и тени
сжались в маленькие темные лужицы. Гийом застегнул пиджак до самого верха и
шагал, опустив руки. Толстяк Жозеф побагровел.
Он помедлил немного на крыльце дома, где только что ставилось на карту
их будущее. Пальцем оттянул воротничок от потной шеи. Задняя пуговка с
треском отлетела. Жозеф выругался, потом поднял глаза, в которых плясали
кровавые искры, к свинцово-серому небу.
- Хотел бы я знать, как это только солнце ухитряется торчать на таком
небе, а, Гийом?
И он неестественно громко захохотал.
- Ну, ну, Гийом, чего ты в самом деле? Ведь это небо с нынешнего дня
наше, пусть оно будет хоть совсем черное.
Он хлопнул Гийома по плечу. Но перестал смеяться, когда брат повернулся
к нему.
- Ради всего святого, Жозеф, не смейся так.
И Гийом плотно прижал обе руки к своей тощей груди.