"Лоуренс Блок. После первой смерти" - читать интересную книгу автора

Я не мог представить себе ее ни на месте убийцы, ни на месте
соучастницы убийства. Я вспоминал, как она вела себя на суде и еще раньше,
до суда, и мне представлялось совершенно неправдоподобным, что все это время
она притворялась. Остается предположить, что она действительно ничего не
знала...
Эту возможность нельзя было исключать. Положим, этот ее новый муж
захотел, чтобы она развелась и вышла за него. И положим, она не захотела на
это пойти. Это было время, когда Гвен считала свой брак со мной в высшей
степени удачным. Если бы случайно у нее начался роман, она могла продолжать
отношения (ведь я тоже ходил к шлюхам), но лишь до тех пор, пока была
совершенно уверена, что нашему браку ничто не угрожает.
И если этот сукин сын имел на ее счет достаточно серьезные намерения,
он мог решить избавиться от меня, чтобы получить ее. Проще всего было,
конечно, меня убить, может быть даже, именно это он и собирался сделать. Он
мог проследить за мной до отеля, куда я пошел с Евангелиной Грант, чтобы
прикончить меня там. А потом, увидев, что я отключился, а девушка совершенно
беззащитна, он мог сообразить, что ему так или иначе придется разделаться и
с ней, чтобы замести следы. А раз так, то для него будет значительно лучше,
если он даст мне еще пожить - в аккурат до того, когда меня повесят за
убийство.
Погибни я от руки убийцы, у него могли возникнуть проблемы с Гвен.
Многие вдовы гораздо ревностнее хранят верность памяти мужей, чем самим
мужьям при жизни. Но коль скоро я выставлен и осужден как прелюбодей и
убийца, я не имел больше прав на Гвен. Так оно и вышло.
Я зажег сигарету и стал расхаживать по гостиничному номеру, дымя как
паровоз. Теперь мой ум мог охватить всю картину целиком. Я вырубился под
действием алкоголя и секса. И он, вот он в комнате, дверь закрыта, в его
руке нож, он приближается к девушке. Он взвешивает различные возможности,
сначала он понимает, что девушка в любом случае должна умереть, потом - что
смерть девушки уже сама по себе достаточна.
Сверкает лезвие...
Потом он, видимо, стоял у кровати, держа наготове нож и тщательно все
обдумывая. Если бы я проснулся, нож довершил бы свою работу.
Но я спал, и он понял, что гораздо безопаснее оставить все как есть и
повесить убийство на меня, чем убивать и девушку и меня и предоставить
полиции поиски душегуба. И вот он бросил нож и ушел, и тем дело и кончилось.
Я докурил сигарету, потушил окурок. То, что меня выпустили из тюрьмы,
его, наверно, напугало. Его, видимо, отличало болезненное чувство
собственника, если он убил, чтобы получить Гвен, - в конечном счете гораздо
легче было бы убедить ее развестись со мной. Он убил один раз, и это
сработало, а потом меня выпустили из тюрьмы, и я стал представлять для него
угрозу.
То, что я на свободе, видимо, не давало ему покоя. Я не пытался
связаться с Гвен после своего освобождения - даже мазохизм имеет свои
границы, - но его могло беспокоить, что рано или поздно я все же приду за
ней и заберу ее у него.
Или же он мог заподозрить, что я сам до всего додумаюсь - как это и
вышло, - и тогда ему будет грозить опасность.
Пока я сидел в тюрьме, его браку ничего не грозило. Но формальности
помогли мне освободиться, и теперь я снова представлял для него угрозу. Пока