"Пол Блок. Ниже неба ("Опиумные войны" #1) " - читать интересную книгу автора

подушки, вслушиваясь в шум ветра, от порывов которого дребезжали тяжелые
оконные стекла.

* * *

- Быстрее! - закричал человек в черном шерстяном плаще, стуча
набалдашником трости в крышу закрытой кареты. Кнут кучера засвистел над
головами четверки серых жеребцов, и перестук их кованых копыт участился.
- Нас вряд ли будут считать героями, если мы разобьемся, несясь по
улицам, как сумасшедшие, в такую страшную ночь! - прокричал второй пассажир
своему компаньону, сидящему на переднем сиденье. Голос его заглушался
свистом ветра и стуком копыт о мостовую. Он схватился за поручень на двери,
пытаясь удержаться на месте в раскачивающемся из стороны в сторону экипаже.
- С нами все будет в порядке, доктор Хоули! По всей Англии уже и так
достаточно покойников на сегодняшний вечер! - отозвался человек в черном
плаще.
Он еще раз с силой ткнул тростью в крышу и заорал:
- Быстрее, болван! У нас нет времени.
- Но, маркиз Конингем... - начал было человек по имени Хоули, но
запнулся, осознав вдруг, что карета все равно не поедет медленнее по
выметенным ветром улицам Лондона.
Откинув в сторону кожаную занавесь на окне, Хоули вгляделся в темноту и
увидел какую-то тень позади кареты - другой экипаж, а может, просто ветку.
Он отпрянул назад, на обитое бархатом сиденье, сжал сильнее поручень и,
закрыв глаза, быстро забубнил двадцать второй псалом, повторяя одну строку:
"Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной;
Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня."
Он попытался представить себе образ Всевышнего, спасающего его от
невзгод, но все, что он смог,- это увидеть маркиза Конингема, неистово
колотившего своей тростью о крышу кареты и заставлявшего кучера гнать еще
быстрее.
- И хоть я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты
со мной... - прошептал он, повторяя еще раз, - Ты со мной... Ты со мной...
Ты со мной...
- Доктор Хоули, вы молитесь? - поинтересовался Конингем, не скрывая
насмешки.
Открыв глаза, Хоули нахмурился:
- А разве это не то, чем должен заниматься архиепископ в подобную ночь?
- Конечно, ваше святейшество, - насмешливо поддакнул Конингем, - но за
всю Англию - не только за себя.
- Не только за себя воздаю я Господу молитвы. Я молюсь за тех четверых
жеребцов, которые несутся впереди нас! - и, оглядевшись, Хоули прибавил: - И
за того, кто сделал эти хрупкие рессоры для нашей кареты, кто бы он ни был!
Как бы в ответ, карета накренилась, огибая угол дома, и бесцеремонно
бросила доктора Хоули, архиепископа Кентерберийского, в проход между двумя
сиденьями.

* * *

- Александрина? - позвал мягкий голос. - Александрина, дитя мое, ты не