"Алексей Бобл, Андрей Левицкий. Воины Зоны ("S.T.A.L.K.E.R." #18) " - читать интересную книгу автора

занимался очередным циркуляром из ОКа, сидел за столом, где расстелил
большую карту района. Стол возле дверей стоит, и если бы напарник куда-то
отлучался, другого пути у него не было, кроме как мимо меня пройти. Ну
ладно, собрался я выручать нашего санинструктора, даже рот успел открыть,
как вдруг - бац! - тревога. Уже боевая. Комбат натовского инспектора за
ворота, а мы на погрузку к своему Ми-17 - и в воздух. Костя весь полет
ругался, мол, он этому парижанину казнь через мапупу устроит за клевету,
когда вернется, а мы кивали и соглашались, что будем стоять рядом и
аплодировать. Мапупа - это у Лабуса любимое словечко такое, которое он
произносит, когда его обуревают особо сильные чувства.
Лабус появился в группе, когда нашего санинструктора хорошо помяло -
вынесли мы его из Зоны, и умер Паша, царство ему небесное. Терпел, все
говорил, что сдохнуть готов, но только не в Зоне. До болота к Доктору было
не дотянуть, да и неизвестно еще, на месте ли он и согласится ли военстала
лечить. И вообще, мутное место эти болота, попасть туда сложно, выйти - еще
сложнее. Мы потащили Пашу в сектор ответственности ооновских миротворцев, но
не успели.
Я к смертям привык. Это не значит, что совсем равнодушно их
воспринимаю, нет, но как-то... сдержанно, что ли? И не потому что сам себя
намеренно сдерживаю, просто гибель товарищей теперь вызывает какую-то глухую
горечь - тихую, угрюмую. Зона обтесала меня, срезала острые углы и выступы.
Костю приняли в группе хорошо - он оказался свой в доску. В
объединенном учебном центре Лабус подписал контракт на три года. У него с
личным фермерским хозяйством какая-то заморочка вышла, думал он, выбирал,
между иностранным легионом и нами, и предпочел Зону, точнее, Объединенный
Командный центр, к которому наш батальон прикомандирован. Вот так и попал
после обучения в нашу группу для дальнейшего прохождения службы в должности
санинструктора.
Во все он вник быстро, хватило двух месяцев, трех выходов "в поле". В
нашей группе младше тридцати двух никого нет, мобисты комплектовали
подразделения по признаку предыдущего места службы. То есть служил в ГРУ -
попадешь к спецам, служил в ВДВ - к десантникам, никто не обижался. Хотя на
этой почве в пункте временной дислокации батальона иногда возникали
шовинистские споры, переходящие в проверку навыков рукопашного боя. "Но надо
же им пар как-то выпускать", - всякий раз отвечал комбат в штабе ОКа, когда
после очередного выяснения отношений больше всех страдал контингент
российских миротворцев, попавший под горячую руку военсталов. Еще в состав
подразделения входили три группы, состоящие из бывших бойцов бригад ГРУ, а
так же взводы радиоэлектронной разведки и борьбы.
Мы с Лабусом сдружились, хотя и не похожи. Так часто случается, разные
по характерам люди находят друг у друга что-то общее, только одним им
видимое и понятное.
После взлета почти все задремали, не спали только командир, я и Костя.
Он постоянно поправлял грузовой контейнер возле ног и приглаживал ладонью
ежик волос с заметной проседью - в общем, нервничал. Придвинувшись ближе, я
сказал ему в ухо:
- Не суетись.
Лабус хмыкнул.
- Тебе легко говорить. А у меня только три учебных прыжка в центре
подготовки. В составе группы вообще ни одного.