"Михаил Бобров. Висенна. Времена надежды" - читать интересную книгу автора

клетках, пушистые желтые гусята тянут шеи из плетеной корзинки... Игнат
видел достаточно исторических фильмов, и не удивлялся.
Между тем петлявшая в холмах и перелесках дорога все расширялась, в нее
впадали проселки и тропинки. Открывались дымки над далекими стайками
игрушечно-четких домиков; в синем небе где-то далеко справа пылало солнце.
Золотые листья по обочинам, рощицы в багрово-алом, насквозь просвеченные
перелески... Наконец, слева распахнулось желтое поле, перечеркнутое черным
муравьиным потоком - множество людей устремлялось к городу.
Город Игната тоже не удивил. Зубчатые стены. Мощные круглые башни,
высоченные шатровые крыши над ними, сразу напомнившие Кремль - если ободрать
со Спасской башни все завитушки и украшения, и удлинить стену раз в десять -
так, чтобы заполнила все поле зрения. Перед стеной ров, во рву десяток
лодок. В лодках по несколько человек, черпают жидкую грязь ведрами на
длинных ручках, выплескивают на берег. То ли кольцо золотое княжна со стены
обронила, то ли ров чистят...
Иркин караван в числе прочих направлялся к воротам. Но ворота, судя по
всему, находились гдето в невидимой части стены. Вдоль рва до них предстояло
еще ползти и ползти - наверное, поэтому некоторые путники сворачивали и
становились лагерем прямо в виду города. Некоторые останавливали лошадей,
раздумчиво чесали затылки - точь-в-точь, как Сергей минувшим вечером.
Значит, Сергей не верит, что Ирка находится в ином мире? Да и с чего бы ему
верить?
Воспоминание о Сергее разрушило сон. Картину заволокли тучи; потом просто
серая мгла. Потом было еще что-то, чего Игнат после пробуждения уже не
вспомнил. Вспомнил только, что лохматых плащей в этом сне не было - ни у
караванщиков, ни на одном из их многочисленных попутчиков.


***

Попутчики Игнату попались хорошие: в троллейбусе только бабка на переднем
сиденье, да пара симпатичных старшеклассниц у средней двери. Девчонки, как
им и полагалось, хихикали с пересмешками. Бабка флегматично молчала,
уставившись на свою сумку. Игнат тоже молчал, и беспокойно ежился: воротник
рубашки натирал шею. К рубашкам парень не привык, и надевал их только по
торжественным или официальным случаям.
А сегодня как раз такой случай: Игнат ехал к отцу любимой девушки, чтобы
сказать ему... Хм, а что, собственно, сказать? На минуту Крылов отвелкся от
этих мыслей и вспомнил прошедшее утро. Он проснулся, умылся, оделся и поел,
что нашлось в холодильнике. Щетина у Игната росла не так яростно, как у того
же Сергея, а потому Крылов долго не мог решить: бриться или нет? В конце
концов, решил последовать Сергеевой рекомендации - произвести на отца Ирины
впечатление получше. Поэтому не только побрился, но и туфли начистил, и одел
костюм - вместо привычного набора джинсы-кроссовки-водолазка. Тщательно
почистил зубы. Вымыл уши - мать всегда заставляла перед походом в цирк или в
театр. Осмотрел себя в зеркале. Наконец, счел годным к разговору, и с легким
сердцем отправился на остановку. Ехал он к половине десятого, основной напор
студентовшкольников давно иссяк. Троллейбус был практически пуст, и думать
Крылову никто не мешал.
На площади Игнат никого не встретил. Леса все так же стояли вокруг