"Олег Бочаров. Попса - как конечный..." - читать интересную книгу автора

ПОПСА КАК КОHЕЧHЫЙ ПРОДУКТ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Попса - это не стиль музыки
Попса - это состояние души музыканта, что ее создает
неизвестный О.В.Бочаров

Вся наша, пока еще достаточно круглая планета, делится на три равные
половины: люди, которые ненавидят попсу, люди, которые презирают попсу, и
животные. Если перед чтением данного научного трактата вы посмотрите в
зеркало и не околеете от увиденного, то после часового раздумья определите,
к какой из категорий относитесь вы сами, а также когда вы в последний раз
брились. Давно наша цивилизация, и в особенности самый яркий ее
представитель - автор сих строк (вот уже трое суток голодающий без
гонорара), пришли к необходимости опубликовать статью, где будет подробно
рассмотрен феномен попсы как природной аномалии и стихийного бедствия.
Откуда пришла попса? Гитлер наверняка считал, что ее придумали евреи,
Трумэн валил все на коммунистов, Ельцин на Анпилова, Юлий Цезарь на Брута,
Фрейд - на половое влечение. Попсу человечество извечно ненавидело даже
больше чем фашистов и налоги. енависть к попсе настолько же естественна и
привычна, как голод в амибии, Ленин в Мавзолее и килька в томатном соусе.
Если бы вы родились настолько неполноценным человеком, что жили лет
пятьсот назад, то могли бы наблюсти такую картину:
Вот он, нищий попсарь-шарманщик, плывущий по ночным закоулкам Венеции,
и будящий матюгающихся жителей средневековыми скрипичными ремиксами на тему
"Зайка моя". При этом он подвергался постоянному риску быть ограбленным
молодежными бандами, которым не хватало денег на "кислотную дискотеку" -
забавную казнь, где осужденные дрыгали ногами в бочках с кислотой. В
противоположность этому, в громадных консерваториях, разукрашенных мрамором
и головами вождей враждебных племен, проходили сходки поклонников
некоммерческой альтернативной музыки. Здесь царила моцартовщина,
бетховенщина и немировичо-данченковщина.
Сверкающий как бампер от "Мерседеса", напомаженный Моцарт, наряженный
в бакенбарды и макраме выбегал на сцену, срывал бурные аплодисменты и
крышку с рояля, и вдавливая клавиши по самые педали, наяривал свой чумовой
хит - "Лунную сонату Бетховена". Затем идет полонез Огинского, инурез
Стравинского и как шуруп программы - Бах в третьем отделении. Однако к
сожалению, он смог засветиться лишь в тридцатом отделении, да и то -
венецианской милиции. Публика, разгоряченная еще в первом акте заезжим
маэстро Паганини и разливным апперитивом Мартини, на следующий день могла
бы прочитать следующее интервью с Моцартом в газете New Musical Excess:
Вопрос: В последнее время вас, товарищ Моцарт, обвиняют в излишней
коммерциализации и опопсении. Можно ли сказать, что вы предали идеалы своей
мятежной прошлогодней юности? Той юности, когда вы были никому неизвестным
настройщиком карманных роялей, и горланили песни не на потеху публики, а
лишь дабы утешить гениального себя, лежащего под столом в луже
"Киндзмараули"?
Моцарт: Я регулярно вижу подобные наскоки на свою красивую и
талантливую персону в газетах, журналах и берестяных грамотах. о все же я
считаю, что мой последний альбом - лучшее из того, что я когда-либо делал.
Теперь моя музыка пишется под влиянием ирландского фольклора, французских