"Олег Бочаров. Свет Е.Зорин (BOCHAROFF.SUX)" - читать интересную книгу автора

пучком все.. У них ведь за границей крухом екзотика."
Hеожиданно его ногу неумолимо и сильно потянуло вниз. "Очко
западловское!" Тима немало наслушался в юности про сюрпризы городских
местностей. Очутиться в глубинах канализации ему не хотелось. Он рванулся
изо всех сил. Hо вакуумная сила не выпускала своих жертв. Все сильнее и
сильнее влекло Тиму в вонючие глубины. Тима уже был готов сдаться, но вдруг
вспомнил, что чудовищная трясина всего лишь случайно не замерзший слив и,
поеживаясь от желтых льдинок, лезщих под исподнее, сорвал и швырнул вниз
телогрейку. Густая глубина удовлетворительчмокнула и заткнулась. "Вот оно
как! Супротив гораздых да удалых и дырка дъявольская не устоит".
По небольшому леднику, сквозь лед которого были ясно видны лица тех,
кому из этого сортира выбраться не удалось, Тим, не торопясь, спускался к
концертному залу.Там, в просторном зале, за шикарным пиано "Элегия", сидела
местная достопримечательность, пианистка Диана Прокрустская. Пианисткой она
решила стать в раннем детстве, когда лечащий акушер сказал ей, что ее
пальцы в 3 раза короче, чем у нормальных людей и больше никогда не станут.
Вот и сейчас, она с ожесточением бряцала отмороженными культями по торчашим
из пиано почти вертикально клавишам. Ее несуразно большая голова мелькала
почти у самых клавиш и она, изредка покусывая изможденные обрубки, чтобы
вернуть им чувствительность, играла народную песню "Ебись ты в рот, чтоб я
тебе писал".
Тяжелое чувство пробежало по всему телу Тимы и осело где-то в
промежности. Эту песню в качестве колыбельной пела маленькому Тимохе его
внучатая тетка Адольфия. Слезы текли из Тиминых глаз от этих вдохновенных
строк:
"Ебись ты в рот, чтоб я тебе писал!
Ты - проститутка, свет каких не видел,
Тебе б в глаза я с удовольствием нассал,
И этим бы тебя нисколько не обидел!"
"Ах ты, чтоб меня паранойей вдарило! Уж не сродственница ли какая на
струменте виртуозирует?"- заганулся загадкой он.
Тихо, легко подтягивая за телом ноги, Тим приблизился к игравшей. У
нее же амплитуда ударов достигла 40 шлепков по клавишам в секунду. Похожие
на красноватых, лоснящихся от жира червей, пальцы летали,как синие птицы
счастья.
- Енто,ты чавой-то душевно играш! Да не, ты не смущайся, хуярь
потихоньку, послушаю я, ежели пондравишься,то и в группу тебя возьму,
исследоватскую.
- Ой ты гой еси, добpый молодец! Посиди, повнимая герце - децибелам
моим, авось и приглянется что.
Слушая фуги, Тима незаметно уснул. Проснулся он лишь от тянущей боли в
области паха. Проклятая пианистка со злорадным причмокиванием отгрызала его
магический член.
- Да ты, никак, изменщица делу народному! И помрешь ты счас смертью
лютою, мерзкопакостной!
Чуть оттолкнув от себя вражину ненавистную вместе со своим
оторвавшимся членом, Тимофей нанес своей четырехпалой пятерней роковой удар
в сфинктер.
Глаза Дианы вспыхнули зловещим огнем и прыгнули на Тимофея, прожигая
на его белье огромные дыры. Сама же она сморщилась и начала издыхать,