"Бодхи. Майя " - читать интересную книгу автора

Образ индийской красавицы в воздушном сари, сошедший с экранов
кинотеатра моего детства, существовал в реальности лишь на мыльных обертках.
- Мэм...
Ну что еще? Усатый индус в полинявшей рубашке, по-видимому когда-то
бывшей белой. Смотрит заискивающе, и я снова не могу отвернуться от такого
безобидного и улыбающегося человека.
- Можно с Вами сфотографироваться? Моя семья будет счастлива, если Вы
согласитесь.
Как поступить? Фотографироваться не хочу, но не успеваю придумать
отговорку и, махнув рукой, соглашаюсь. Ну теперь его день прожит не зря...
возбужденно махая руками, хватает за плечо проходящего мимо человека,
объясняет, куда и когда надо нажимать, собирает всю свою семью - жену и
двоих упитанных детей (какие уродливые в Индии дети!), кучкует их вокруг
меня так, чтобы я оставалась на переднем плане, задирает голову высоко
вверх, растягивает рот в улыбке и дает знак - жми на кнопку! После щелчка
умоляет постоять еще пару секунд, бежит перематывать пленку и вновь встает в
позу. И снова та же сюрреалистическая картина, что и вид неподвижных фигур
на сближающихся лодках - жена и дети все это время стоят неподвижно, как
картонные принадлежности, будто им никакого дела ни до меня, ни до чего либо
вообще. Может - они спят? На этот раз индус вычурно выпростал левую руку,
правую уткнул в бок и стал похож на какую-то воинственную карикатуру из
шаржей в старых советских газетах. Может быть он просто хочет рассмешить
кого-то, сделать смешную фотку? Да нет, нет... это он всерьез, и у
окружающих нет улыбок...
Посмеиваясь и злорадно перебирая мысли о том, какие же они все мудаки,
забираюсь в кафе в поисках прохладного ласси - это что-то типа кефира.
Нет, спасибо, сладостей не надо - попробовала я по дороге из Дели эти
сладости... аж зубы ломит. Мороженого тоже не надо, и надпись "сто процентов
надежно" меня нисколько не обнадеживает. Все, что не подвергается
термической обработке, может загнать на месяц на больничную койку с тифом
или туберкулезом. Опять на меня пялятся... - два индуса, по-видимому
оценивают - можно ли со мной познакомиться. Даже думать об этом тошно,
допиваю и ухожу.
Некрасивый все-таки сад: отовсюду торчат однообразно-невзрачные редкие
цветы. Рифленый каменный желоб, по которому стекает вода, покрылся
скользким, противным зеленым налетом. Коротко стриженый газон, по которому
разгуливают очеловеченные павлины, и ни одного иностранца. Безрадостно все
это... не производят они впечатления отдыхающих людей, тяжесть витает в
воздухе. И место это мне не нравится, и устала я - то ли от такого
непрерывного пристального внимания, то ли от того, что во всем Кашмире я
единственная туристка. С меня довольно - возвращаюсь в лодку.
Предложение лодочника отвезти меня на плантацию лотосов с энтузиазмом
отвергаю. Плантация... и лотосы... - еще одно столкновение моих
фантастических представлений об Индии с айсбергом обыденности. Чем
фантастичнее ожидания, тем прозаичнее реальность. Может именно эти ожидания
и отравляют?
Заодно отказываюсь от конвейера махатм, от комбината кама-сутры и от
симпозиума дервишей, хочу просто пообедать и покататься в оставшееся время
там, где поменьше людей и побольше природы.
Лет десять назад, когда толпы обкурившихся туристов осаждали Кашмир,