"Бодхи. Майя 2: Происхождение видов" - читать интересную книгу автора

на кроватях. Мои желания не учитывались, например я хочу смотреть фильм, а
меня посылают за чаем. Если вдруг кого-то не было в комнате, то я сидела или
лежала на кровати, а когда приходил брат, меня сгоняли на пол. Я не
сопротивлялась. Мне говорили слезть с кровати, я слезала.
И когда братья вернулись из армии, я больше не хотела приносить им чай,
бегать в магазин за сигаретами и пивом.
Когда я отказывалась что-то делать, мне выкручивали руки, причиняли
физическую боль, чтобы заставить. Мне говорили, что я оборзела, от рук
отбилась, обнаглела, тебе что лень, ты что не можешь сходить, давай вали.
Все это говорилось со злостью, с готовностью избить меня, презрением,
вспомнила, что у брата лицо перекашивалось и чуть ли не пена изо рта была,
кричал.
Я не ходила, не делала, терпела, не говорила родителям (они тоже
воспитали во мне рабыню, это ничего не изменило бы). Меня перестали просить
наливать чай.
Когда телек стоял не в их комнате, а в общей. Там стояли кресла и
диван. Если я лежала на диване или сидела на кресле, которое ближе к телеку,
и приходил брат смотреть телек, то мне говорили, чтобы я встала, что
например он хочет лечь на диван. Если я отказывалась, меня хватали и
вышвыривали, в следующее мгновение я оказывалась на полу. Например потом я
садилась в кресло. Приходит второй брат и говорит, что хочет сесть в это
кресло, и если я отказывала по хорошему, происходило то же самое - меня
хватали и вышвыривали, в следующее мгновение я оказывалась на полу.
Потом они стали посылать младшую сестру в магазин, или чай готовить. А
если были гости какие-нибудь, родственники, то они говорили им при мне, что
меня не допросишься ничего сделать. Я сломалась, мне было стыдно. Я гладила
им одежду. Точно не помню, возможно иногда делала и чай и в магазин ходила.
Если я приходила гладить в большую комнату, а брат смотрел телек, не
помню точно, но я чем-то ему помешала, он выгнал меня. Не помню, что он мне
сказал.
Когда ему нужно было погладить вещи, он подходил ко мне и подлизывался,
говорил сестренка, ну пожалуйста.
Я была рабыней, и сейчас тоже, которая должна все делать в доме, я и
делала.
Когда я убиралась, мне тоже выражали претензии, что я мешаю смотреть
телек, я не вовремя убираюсь, выгоняли.
После лет 11-12, если я отказывалась уступать в чем-то, не делала
что-то, меня часто называли эгоисткой.
У меня не было желания помогать людям, что-то делать ради них.
Иногда я делала по собственному желанию что-то для людей, когда меня об
этом не просили. Но это было, когда я хотела дружественности, выгоды. Всегда
как только я говорила, что не хочу что-то делать, мне сразу выражали
ненависть (до этого могли разговаривать дружественно), и говорили, тебе что,
лень? Все просьбы для меня оказывались болезненными, я воспринимала себя
рабыней, ничтожеством, покорной." ***

Экран погас, но никто не двигался, погруженный в свои мысли и чувства.
- Я никогда к этому не привыкну. Каждый раз, когда читаю такие вещи,
приходится сосредотачиваться изо всех сил на эмоциональной полировке. -
Риана тяжело вздохнула, сосредоточенно глядя перед собой. - Ты говорил, что