"Николай Богданов. О смелых и умелых (рассказы военного корреспондента) (про войну)" - читать интересную книгу автора

- Ну, этого им бы не удалось! - воскликнул кто-то из разведчиков.
- А вот ранить все-таки ранили, - сказал юный Санатов, попал отец в
госпиталь. Обрадовались фашисты и стали болтать, будто Санатов их
напугался, носа не кажет, голоса не подает. А голос у моего отца, надо
сказать, особый, как у табунщика, - улыбнулся Санатов, и напускная
суровость исчезла с его лица. - У нас деды и прадеды конями занимались,
ну и выработали, наверное, такие голоса... наводящие страх. Отцовского
голоса даже волки боялись. И вот, как не стал он раздаваться по ночам,
так и обнаглели фашисты. Приехал я вместе с колхозной делегацией:
подарки мы привезли с хлебного Алтая... И услышал, как отца срамят с той
стороны фашистские громкоговорители.
- Было, было такое, - подтвердили разведчики. - Срамили.
- Вот в такой обстановке колхозники и порекомендовали: оставайся,
мол, Ваня, пока батя поправится, неудобно, нашу честную фамилию фашисты
срамят. Подай за отца голос.
- Командир вначале сомневался, глядя на рост его, - усмехнулись
бойцы.
- Ну, я вижу такое дело, как гаркну внезапно: "Хенде хох!" - И
Санатов так гаркнул, что по лесу пошел гул, словно крикнул это не
мальчишка, которому велика солдатская каска, а какой-то великан,
притаившийся за деревьями.
Я невольно отшатнулся.
- Вот и командир также. "Эге, говорит, Санатов, голос у тебя
наследственный. Оставайся". И я остался. Вот так я кричу, когда первым
открываю дверь фашистского блиндажа.
- Почему же первым именно вы?
- Потому что я самый маленький ростом. А ведь известно, когда солдат
с испугу стреляет, он бьет без прицела, на уровне груди стоящего
человека. Вот так.
Санатов встал и примерился ко мне. Его голова оказалась ниже моей
груди.
- Вам бы попали в грудь, а меня бы не задело. Это уж проверено. Мне
потому и поручают открывать двери в блиндаже, что для меня это
безопасней, чем для других. У меня над головой пули мимо летят. И потому
работаем без потерь.
Не без удивления посмотрел я на солдата, так умело использовавшего
свой малый рост.
- Ну, а с богатырем-то как же? Тоже на голос взяли?
- Давай рассказывай, как ты его, - подбодрили солдаты.
- Тут до богатыря дел было, - задумался Санатов, - натерпелся я с
этими дураками. Ведь им жизнь спасаешь, а они... Один часовой меня чуть
не зарезал...
- Вы и на часовых первым бросаетесь?
- Да, потому что я очень цепкий... Это у меня с детства выработалась
привычка держаться за шею коня. Мы ведь, алтайские мальчишки, все на
неоседланных да на диких. Вцепишься, как клещ, и как он, неук, не
вертится, не скачет, какие свечки не дает, нашего алтайского мальчишку
нипочем с себя не сбросит.
- Но при чем же тут...
- А вот при чем, - вы встаньте, а я вам нашею внезапно брошусь и