"Николай Владимирович Богданов. Когда я был вожатым (Пионерские повести) " - читать интересную книгу автора

мамаша, которая, бывало, сдувала с единственного сынка каждую пылинку!
Даже как-то пропустила подсохшие царапины на животе, хотя Игорь сам
похвалился ими.
Поистине велика материнская любовь к славе и почестям детей!
С толстушкой Раей все обошлось еще лучше. Ее отец весьма остался
доволен. Дочку он нашел посвежевшей, более оживленной, чем прежде, и
ничуть не удивился, что она разгуливала с ним под руку в хитоне из
простыни, показывая старинный парк. Он думал, что так и нужно. Пионерская
символика... Ему и в голову не пришло, что мы этим нарядом из обыкновенной
простыни скрыли ее необыкновенные болячки.
Все родители были в восторге от показательного шалаша. Впрочем,
большинству понравились и самые обыкновенные. И после обеда папы и мамы
отлично отдохнули в них на свежем сене, которое мы заранее накосили и
насушили.
Но окончательно сразила родителей наша громадная щука. Уху из нее
варили люди, понимающие толк: отец Вани Шарикова - "доктор паровозов",
оказавшийся заядлым рыбаком, и мать Кости Котова. Она явилась в лагерь
одетая нарядней всех. И принесла пирог - здоровенный, как полено, пышный,
сдобный, с мясной начинкой. И была единственной мамой, предложившей его в
общий котел.
В восторге от лагеря были молодые тетки Кати-беленькой, белошвейки.
Забыв, что они тетки, девушки вприпрыжку носились по лужайке, купались,
собирали букеты полевых цветов и так заразительно визжали, что заглушали
все голоса. А к вечеру у них покраснели обожженные солнцем руки и плечи,
поднялась температура, разболелись головы, и нам пришлось их уложить в
тень и лечить, намазав покрасневшую кожу сметаной.
Слабенькие были эти городские создания, тоненькие, с какими-то
прозрачными телами, словно сделанными из стеарина.
Придирчивей других была мамаша Риты, вагоновожатая. Ей казалось, что
Рита ее похудела. Она меня допрашивала: почему все ребята поцарапанные?
Но и она смягчилась, когда вечером все родители уселись у костра и
стали петь песни. Голос у нее оказался сильней всех. В паре с мамашей
Кости Котова они перепели столько старинных песен, что даже охрипли.
Все шло отлично, не подвел нас даже Васька. Он явился к нам нарядный,
как на праздник, охотно поедал всевозможные угощения, но по-прежнему
смущал ребят своим странным восприятием жизни.
- Родителев-то у вас сколько, а? - завистливо говорил Васька. - У
которых и по двое... еще и дома остались...
Богато!
- Чего же тут богатого, обыкновенно.
- А у меня вот совсем нет ни одного родителя. Обыкновенно? Не, опять
неравенство. Вы передо мной богачи, а еще кулаков браните.
- Ну, как же ты не понимаешь, Вася, кулаки - это эксплуататоры, а мы...
- Ну да, у них всего больше, чем у других. А у вас вот родителев
больше, чем у меня... Выходит, я бедняк, а вы - кулаки!
У ребят слезы выступили от обиды, что он так нелепо переиначивает их
слова и они не могут его переубедить.
- Ну ладно уж, - снисходительно говорил Васька, - так оно было и так
будет... Так уж на свете заведено. От бога... Вот помрем, на том свете
будем все равны!