"Андрей Богданов. Тайны Московской Патриархии (Исторические расследования) " - читать интересную книгу автора

многих перед государем" подозрительных правителю "царских дворян, и служилых
людей, и приказных, и гостей, и воинских людей... разослаша в Поморские
городы, и в Сибирь, и на Волгу, и на Терек, и в Пермь Великую, в темницы и в
пустые места".
Вспыхнувшие было по разным городам волнения были подавлены.
Удовлетворенное политикой Годунова дворянство поддерживало правителя.
Придворные спешили перейти на его сторону. С реализацией замысла иметь в
Москве патриарха можно было не торопиться, но Годунов не оставил совсем эту
мысль, пришедшую в пылу борьбы за власть.

3. Престол для Иова

События, связанные с поставлением первого Московского и всея Руси
патриарха Иова, нашли отражение во множестве официальных и неофициальных
источников, как русских, так и "греческих", то есть принадлежащих перу
православных восточных архиереев. И хотя в каждом из сочинений и документов
имеется определенная недосказанность и тенденциозность, вместе они позволяют
рассказать о происходившем достаточно полно и достоверно.
Известие, полученное в столице от смоленского воеводы в июне 1588 года,
было неожиданно для московского правительства. Сам константинопольский
патриарх Иеремия II вместе со своим другом, митрополитом Монемвасийским
Иерофеем (известным историком), архиепископом Елассонским Арсением и
значительной свитой прибыл в российские пределы и просил у государя
позволения ехать в Москву. Легко представить себе, сколько вопросов возникло
у Бориса Годунова и уже союзного ему посольского дьяка Андрея Щелкалова,
знавших константинопольского патриарха Феолипта и затруднявшихся определить,
кем, собственно, является Иеремия.
К чести московского правительства нужно отметить, что оно быстро и
верно отреагировало на полученные известия. Иеремия получил царское
приглашение посетить Москву. Смоленскому воеводе было велено принимать
приезжего "честно, точно так же, как митрополита нашего". Приставу Семену
Пушечникову, который должен был сопровождать Иеремию со спутниками до
столицы, приказывалось "честь к патриарху держать великую, такую же, как к
нашему митрополиту".
В то же время пристав обязывался "разведать, каким обычаем патриарх к
государю приехал, и ныне патриаршество Цареградское держит ли, и нет ли кого
другого на этом месте?". Борис Годунов желал знать, "где Феолипт, бывший
прежде патриархом? Кто из них двоих, по возвращении Иеремии, будет
патриаршествовать? И кроме его нужды, что едет за милостынею (о чем
сообщалось в патриаршей грамоте царю Федору Иоанновичу. - А. Б.), есть ли с
ним от всех патриархов, с соборного приговора, к государю приказ?" - решение
о благословении создания Московской патриархии.
Властям на местах, которыми проезжал константинопольский патриарх,
дозволялось проявлять приличествующий случаю энтузиазм (что они и делали),
но правительство встречало Иеремию прохладнее, чем Иоакима. Во-первых, его
положение в Православной Церкви оставалось не вполне ясным. Во-вторых,
Годунову не было нужды торжественными церемониями приема колоть глаза
московскому первосвященнику - своему сотоварищу Иову.
После многолюдной встречи у ворот столицы Иеремия со спутниками был
препровожден на подворье рязанского архиепископа и устроен на житье со всеми