"Евгений Богданов. Лодейный кормщик" - читать интересную книгу автора

круглым блестящим глазом.

3

После визита на Двину Ричарда Ченслера началось торговое судоходство на
Белом море и появилась необходимость иметь здесь лоцманов, которые бы
указывали иностранным судам фарватер. В 1656 году с ведома архангельского
и двинского воеводы семеро поморов, хорошо знающих устье, объединились в
артель "корабельных вожей" и стали водить суда к пристаням "без государева
жалованья" и "без мирской подмоги". За два рубля лоцман-вожа сопровождал
от Мудьюга к Архангельску купеческое судно, а за шесть рублей вел его
обратно в Двинскую губу. "Новоторговый устав", принятый во времена царя
Алексея Михайловича, установил пошлины на ввоз товаров, с тем чтобы
торговля была прибыльной для государства.
Корабельным вожей мог стать не всякий рыбак. Надо было обладать отменным
знанием своего ремесла, усвоить глубины моря в разных местах, расположение
отмелей, рифов, засоренных мест, иметь понятие о грунтах, о направлении и
переменах течений, времени приливов и отливов. Лоцманы ориентировались по
приметам, известным только им.
Это были предприимчивые и мужественные люди. А мужество требовалось
немалое: днем и ночью в любую погоду, при сильном ветре, иногда и в шторм,
по сигналу с иностранного корабля лоцман был обязан выходить на карбасе к
судну и становиться у штурвала.
Ивану Рябову не раз доводилось провожать корабли от Николо-Корельского
монастыря в Архангельск и выводить их из запутанного, нашпигованного
островами и мелями устья Двины не только в Белое море, но и сквозь вечную
толчею волн из горла его в океан. А уж заливы, протоки и устья Иван знал
не хуже любого лодейного кормщика - с детства плавал на промыслы с
рыбаками до Мурмана и дальше.
Но сейчас, покидая остров, направляя суденышко к дому, Иван не ведал о
том, что его знание морского дела может нынче же кому-либо понадобиться.

* * *

Адмирал Шеблад долго сидел в каюте над картой, изучая Двинскую губу. Но
карта была неточна, не так подробна, как требовалось. На ней не были
отмечены коварные места, о которых адмирал слышал еще в Стокгольме, и
датские лоцманы, нанятые в Гельзингере для сопровождения эскадры, на
подходе к российским берегам опустили руки. Благополучно проводив корабли
морем, они не могли указывать путь дальше и, считая свой долг выполненным,
попивали ром в отведенной им каюте, не смея больше показываться адмиралу
на глаза.
Оставалось взять лоцмана на острове Мудьюг, что расположен у входа в
Двинское устье, в тридцати милях от Архангельска. Шебладу было известно,
что там имелась лоцвахта - лоцманская служба. Но какой русский согласится
взойти на борт вражеского корабля, чтобы привести его с пушками и
солдатами в свой родной порт? Каждому известно, что Россия воюет со
Швецией, и всякий, завидя в море чужой вымпел, настораживается.
Шеблад колебался недолго: он вовсе не намерен был считаться с морскими
кодексами и уставами и приказал вестовому позвать флаг-офицера.