"Евгений Богданов. Лодейный кормщик" - читать интересную книгу автора

левой рукой связку ключей на поясе. Его сытое лицо лоснилось, глаза
прищурены.
- Бабы ломятся в ворота, рыбацкие женки! Тебя требуют! - ответил Павел.
- Чего им надобно, душам грешным?
- Хотят знать, где рыбаки. Беспокоятся.
Из-под скуфейки на лоб Тихона выбежали мелкие морщинки.
- Кабы ведал... - Келарь вздохнул, возвел очи горе, перекрестился. - То
одному господу ведомо! Должны бы уж вернуться, ан нету!
Привратник переминался с ноги на ногу.
- Что им сказать?
- Сам скажу, - подумав, произнес Тихон и отправился к воротам.
Павел опередил его, открыл ставенек и крикнул рыбацким женкам:
- Отойдите маленько. Сейчас брат Тихон выйдет!
Рыбачки послушно отошли на несколько шагов и остановились, судача и
нетерпеливо посматривая на ворота. Тихон мелко-мелко перекрестил живот,
что-то пробормотав, и вышел. Едва он приблизился к бабам, они, окружив его
плотной толпой, загалдели вновь:
- Где мужики?
- До сих пор нету!
- Все сердце изболелось!
Марфа Рябова дергала келаря за рукав подрясника, благо он был широк, и
спрашивала:
- Пошто рыбаков в море услал? Сказывают, от царя запрет на промысел даден!
Креста на тебе нет! Ловите рыбу все летушко - и все вам мало!
- То не я услал, то - воля настоятеля! - оправдывался Тихон. - Будете
кричать да сквернословить - дела не выйдет. Тихо надо, с уваженьем!
- С уваженьем? Ишь, сказал! Сундук-то кованой деньгами набил?
- Горбом наших мужей добро копишь! Дьявол бессовестный!
- Стыдитесь, бабоньки! Хулу на меня возводите! - зычно прикрикнул Тихон,
побурев. - В такой-то час! Как у вас языки не сведет на сторону! О мужьях,
безвестно в море в трудах пребывающих, глаголете, а сами изрыгаете
постыдную брань! Позорно! Зело позорно!
Рыбачки опять притихли. Первый запал прошел. Марфа виновато опустила
голову, отступила.
- Молитесь, бабоньки - уже добрее сказал келарь. - Дойдет молитва ваша до
всевышнего, и смилостивится он, и вернет вам мужей. А я покудова ничего не
могу сказать. Однако сердце мне вещает: мужи ваши живы-здоровы и, даст
бог, вернутся к очагам своим, малым чадам да верным и почтенным женам.
- Неправду баешь, - зашумели женки. - Шведы, сказывают, идут на огромных
посудинах войной! Они, верно, и полонили наших мужиков!
- Не ведомо то мне, бабоньки!
- По всем деревням слух катится!
- Не ведомо, говорю! Слух ищо не есть истина. Истину познаешь, токмо
узревши воочью. Не всякому слуху верить надобно!
Бабы опять притихли, завсхлипывали, утирая слезы концами платков.
- Молитесь, бабоньки! Молитесь, рабы божии!
Даст бог, все обойдется подобру-поздорову, - повторил келарь.
От ворот монастыря женщины ушли ни с чем. Они не сразу разошлись по избам,
а направились на берег. Встали там дружным плотным рядком и молча, сняв
платки, стали смотреть на море, туда, где волны, обгоняя друг друга и