"Евгений Богданов. Чайный клипер (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Мать перебила:
- В твои-то годы надобно дома сидеть, паруса шить, деду угождать. О море
нечего и думать.
- Уж и подумать нельзя?
- Нельзя. Отец-от ушел да и не воротился! Ты эти свои задумки из головы
выбрось!
- Нету задумок, - поспешил Егор успокоить мать.
- Ну раз нету, дак и ладно.
Мать, конечно, в море его не отпустит. И надеяться нечего. А о деде и
говорить не приходится... Егор неторопливо вылез из-за стола:
- Я в парусную.
- Иди-ко потрудись. Из дому не отлучайся! Дед осерчает.
- Ладно.
В парусной Егор посидел на табурете, поглядел в окошко, потом стал
помогать Акиндину, разворачивающему на столе новую штуку полотна. Яков и
Тимофей, пока им работы по шитью не было, пилили во дворе дрова на зиму.
- Акиндин, много ли тебе лет было, когда ты в море ушел? - спросил Егор.
- Двенадцать.
- И где ты плавал попервости?
- Сперва в зуйки пошел на Мурман. Два года у котлов коптился, кашеварил,
тюки отвивал1...
- А в матросы скольки лет берут? - допытывался парень.
Акиндин поглядел на него подозрительно, потом рассмеялся и подмигнул:
- Море тебя зовет? Дедову волю переступить затеял?
- Да нет, что ты...
- В матросы берут лет семнадцати, ежели, конечно, парень рослый да
крепкий, да не обижен умом и сноровкой.
Егор подумал: "Мне уж семнадцатый год. Сила, слава богу, есть, да и
сноровка тоже..."
- Все-таки заболел ты морем, - уверенно сказал Акиндин. - Скажи по правде,
уйти затеял? Егор ответил уклончиво:
- Не пущают ни дед, ни мать. Оба против...
- У меня тоже родители были против, да я ушел. Нет, я тебе советов давать
не берусь, с дедом ссориться мне не с руки. Однако понимаю: в парусной
тебе скучно, хочется испытать силенку в другом деле. Замечу только, что
море любит смелых и послушных. И тех, кто за себя может постоять и за
товарища. Постоишь за товарища - и он тебя выручит, когда трудный час
придет. Вот у нас на "Виктории" было...
Акиндин опять ударился в воспоминания. Егор слушал мастера, а в голове у
него созревал свой план...

* * *

Дружба с Катей Старостиной у Егора началась еще в раннем детстве, когда
оба учились в четырехклассном училище, а теперь она перешла в более
глубокое чувство - любовь.
Катя была стройна, тонка, сероглаза. Старательно заплетенная коса с
ленточкой сбегала по плечу на грудь, обтянутую ситцевой кофтой. На ногах -
полусапожки с пуговками-застежками.
Отец у нее работал в порту лоцманом, проводил морские корабли Двинским