"Евгений Федорович Богданов. Високосный год" - читать интересную книгу автора

Ангелина Михайловна обычно в полдень спешила домой, в двухкомнатную
угловую квартиру на первом этаже, чтобы к приходу мужа на обед заправить
приготовленный с вечера бульон, а заодно проверить Кольку, Петьку и Мишку,
чем они занимаются и не чрезмерно ли озорничают. Старшему из сыновей -
Кольке шел седьмой год. Мать наказывала ему присматривать за меньшими
братьями, чтобы они не купались в реке, не убегали далеко от дома. Но
получалось наоборот: Колька в жаркие дни первым лез в воду, а за ним и
братья, и уводил Петьку и Мишку в лес или в поле.
Своих непослушных сыновей Ангелина Михайловна звала чадами.
Окно, что выходило в палисадник, было открыто настежь, значит, чада
вылезли на улицу и убежали, видимо, к реке, поскольку возле дома их не
видать. Яшина заметила в детской комнате разбросанные в беспорядке игрушки,
книжки, быстро навела кое-какой порядок и пошла на кухню чистить картошку.
Ее супруг Сергей Герасимович эти дни занимался подготовкой
сеноуборочной техники и вместе с ремонтниками допоздна чинил и регулировал
сенокосилки и силосоуборочный агрегат. Жена не одобряла того, что он являлся
домой в перепачканном мазутом костюме и руки у него были черными.
- Почему ты сам лазишь во все дырки? Не доверяешь слесарям? Но ты же
руководитель! Твое дело - указывать, советовать, проверять! А ты собираешь
мазут со всех тракторов себе на пиджак и на штаны... Боже мой! - сердилась
жена. - И это - заботливый и любящий муж. Каждый день - стирка и
химчистка...
- Ну-ну, успокойся, дорогуша, - отвечал супруг. Подойдя к ней,
привставал на цыпочки и чмокал губами жену в мягкую румяную щеку. - Я же
люблю возиться с техникой. Это же мое призвание. А костюм можешь не чистить.
Бесполезно. Прохожу и в таком. Дойдет до ручки - выбросим.
- Надо приучать людей к самостоятельности. Что у тебя за метода
такая? - продолжала выговаривать Ангелина Михайловна.
Шумно отфыркиваясь, супруг мылся под краном, вытирал руки, оставляя на
полотенце темные следы, и торопливо садился за стол. В ответ на замечания
супруги он говорил:
- Вот у тебя тоже. Во время отелов... Корова не может разродиться. Так
ты что, стоишь - руки в карманах - и даешь руководящие указания дояркам?
Нет. Ты закатываешь до локтей рукава и поправляешь телка, помогаешь ему
вылезать из утробы матери на белый свет.
- У меня другое дело, - бросала жена, поглядывая на него уже
снисходительнее. - У меня - живое существо. Тут иначе нельзя.
- Для меня машина - тоже живое существо. В некотором роде. Именно так,
милая моя супруженка!
Слово "супруженка" не очень понравилось Яшиной, и она бросила на мужа
холодный взгляд и умолкла. Сергей Герасимович, не замечая этого взгляда,
продолжал подшучивать и подначивать и, пообедав, вытирал полотенцем губы и
опять тянулся к щеке жены. Она отмахивалась: "А ну тебя!" И нарочно вставала
со стула, чтобы муж поднимался на цыпочки. При этом Ангелина Михайловна с
невинным видом улыбалась. Сергей Герасимович, раскусив этот ее маневр,
похохатывал и, надев свой замазученный пиджачок, уходил в мастерскую.
Прибегали с улицы дети и шумно садились за стол. Мать велела им мыть
руки, они срывались с мест и, толкая друг друга, бежали к умывальнику, а
потом возвращались к столу. Шум на время сменялся бойким бряканьем ложек о